Eon < (Eon_max + EEP + EGame + EOLED + ECurve)
Where:
Eon is the computer monitor on-mode power draw in watts as determined under Section 1604(v)(3) of this Article,
Eon_max is the maximum on-mode power draw in watts as determined by Table V-4,
EEP is the enhanced performance display allowance in watts as determined in Table V-5,
EGame is the gaming monitor allowance in watts as determined in Table V-5,
EOLED is the OLED monitor allowance in watts as determined in Table V-5, and
ECurve is the curved monitor allowance in watts as determined in Table V-5.
Orsted сообщает, что крупнейшая в мире ветряная электростанция Hornsea 2 теперь полностью введена в эксплуатацию. Прибрежная ветряная электростанция мощностью 1,3 ГВт состоит из 165 ветряных турбин, расположенных в 89 км от побережья Йоркшира, которые помогут обеспечить более 1,4 миллиона домохозйств в Великобритании недорогой, чистой и надежной возобновляемой энергией.
Ветряная электростанция расположена рядом с родственной ветряной электростанцией Hornsea 1, которые вместе могут обеспечить электроэнергией 2,5 миллиона домов и внести значительный вклад в достижение цели правительства Великобритании по вводу в действие прибрежной ветроэнергетики мощностью 50 ГВт к 2030 году.
Зона Hornsea, область Северного моря, охватывающая более 2000 км2, также должна включать Hornsea 3. Планируется, что проект мощностью 2,8 ГВт последует за Hornsea 2, поскольку ранее в этом году правительство Великобритании заключило соответствующий контракт.
Энергетический шок перерос в полноценный политический и экономический кризис. 14% семей в Британии уже задолжали по коммунальным платежам. Металлургическая компания ArcelorMittal закрывает свой завод в Бремене. Потребители и бизнес страдают, надвигается рецессия, а в закулисье энергетических рынков царит хаос. Цены на электроэнергию в Европе устанавливаются по затратам крайне малорентабельного производителя, который зачастую использует газ, а поэтому рост цен на газ отразился и на ценах на электричество. Поскольку цены сошли с ума, некоторые производители энергии испытывают нехватку наличности, ибо их контрагенты требуют больших сумм в качестве обеспечения. Коммунальные предприятия от Дюссельдорфа до Вены обращаются за финансовой помощью. Между тем, фирмы энергетики на возобновляемых источниках и предприятия атомной энергетики, у которых затраты незначительны, ждут огромных прибылей в сотни миллиардов евро.
...
Таким образом, помочь экономике могут возмещения и временные займы. Но откуда государства возьмут на них деньги? Расходы будут колоссальные, а между тем, во время пандемии на финансовую помощь уже были потрачены огромные средства. Европа, включая Британию, израсходует как минимум 450 миллиардов евро на преодоление энергетического кризиса, и это будет еще до прихода зимы. Италия с Германией потратили 2-3% ВВП. Британия из-за плана Трасс может потратить вдвое больше. Велик соблазн решить проблему за счет новых заимствований. Но увеличение дефицита во время инфляции вынудит центробанки еще больше поднимать учетные ставки, из-за чего государствам будет еще дороже обслуживать свои долги.
По этой причине следует задуматься о налогах на неожиданную прибыль некоторых производителей энергии. Из-за хитросплетений европейских рынков электричества им платят сегодня по непомерным ценам, хотя их собственные издержки намного ниже и с газом никак не связаны. Фирмы, идущие на риск и конкурирующие на свободных рынках, нельзя облагать налогом за прошедший период, потому что это подрывает саму основу капитализма. Но сейчас другая ситуация. Эти фирмы работают на жестко регулируемых рынках и могут получать непредвиденные прибыли, многократно превышающие вложенные ими капиталы. Наши оценки основаны на исследованиях Университетского колледжа Лондона, и они свидетельствуют о том, что в Британии сверхприбыль генерирующих компаний может составлять около 30 миллиардов фунтов. Расходы можно увеличить за счет расширения такого рода налогов.
Было бы безумием принимать долгосрочные решения по перестройке электроэнергетической системы посреди хаоса. Но некоторые принципы уже понятны. Крайне важно сохранить рыночный механизм, чтобы стимулировать инвестиции в новые мощности, а также в инновационные решения по хранению электроэнергии, скажем, в новые аккумуляторные батареи. Но сейчас имеет смысл отказаться от спотовых цен на энергетическом рынке и перейти к долгосрочным контрактам, особенно в связи с тем, что дешевая ветровая энергия увеличивает свою долю в общем объеме выработки. Также важно искать новые источники энергии – от катарского газа до возобновляемых источников. Если действия Европы будут правильными, ей удастся защитить своих граждан и продолжить переход к новой, более чистой энергетической системе. Если же действия будут неправильными, государства могут обанкротиться, а европейская электроэнергетика застрянет в прошлом.
Ранее в сентябре немецкий производитель ветряных турбин Siemens Gamesa сообщил о намерении сократить штат сотрудников до 1500 человек.
Бум в ВИЭ переходит в бум накопителей энергии (чтобы компенсировать периоды минимальной выработки на солнечных, ветровых и в будущем приливных фермах).
В настоящее время в Великобритании имеется 2,4 ГВт/2,6 ГВтч аккумуляторной ёмкости. Но в разработке находится 61,5 ГВт, в том числе 20 ГВт с одобрением планирования, из которых 2,6 ГВт уже строятся.
Стоимость проектов в морской ветроэнергетике выросла после 2021 года на 57%. 40% из них приходятся на инфляцию в стоимости материалов и зарплатах работников, а все остальное вызвано повышением учетной ставки ФРС.
Это значит, что энергетики, подписавшие долгосрочные контракты перед резким ростом цен на материалы, сейчас вынуждены или пересматривать контракты, что по понятным причинам далеко не всегда возможно, или закрывать проекты.
Многие выбирают закрытие проектов, на энергию которых очень рассчитывает американская экономика. Немало проектов было приостановлено или полностью закрыто, по данным журнала Fortune, только в последнюю неделю июля. К примеру, испанская компания Iberdrola SA даже согласилась заплатить штраф в размере 48,9 млн долларов, чтобы закрыть проект у берегов Массачусетса. То же самое произошло у побережья Род-Айленда с датской компанией Orsted A/S и тоже из-за резкого роста стоимости проекта. И это только крупные проекты. Об универсальности проблемы говорит пример шведской компании Vattenfall AB, которая тоже объясняет закрытие проекта у побережья Великобритании инфляцией.
О важности проблемы с финансами говорит хотя бы то, что из-за закрытия только трех перечисленных выше крупных проектов глобальная экономика недополучит 3,5 ГВт энергии, а это, между прочим, более 11% всей морской ветровой энергии, вырабатываемой сейчас у берегов США и Европы. Только в США сейчас под вполне реальной угрозой закрытия находятся проекты в морской ветроэнергетике как минимум еще на 9,7 ГВт.
Эта тревожная тенденция в морской ветроэнергетике представляет шокирующий разворот тенденции непрерывного, как казалось еще вчера, снижения стоимости энергии от возобновляемых источников, включая, естественно, и ветровую энергию. Достаточно сказать, что за последние 15 лет стоимость ветровой и солнечной энергии снизилась почти на 70%. В США, кстати, наземная ветровая энергия сейчас является самой дешевой «чистой» энергией.
Естественно, отказываться от морской ветровой энергии, очень, кстати, перспективной и эффективной, не хочется. ОР видит выход в создавшейся ситуации в помощи правительства. Развитие морской ветроэнергетики в таких условиях должно перейти от частного сектора правительству.
В администрации Байдена на морскую ветроэнергетику возлагают большие надежды. Об этом свидетельствует и уже упоминавшаяся задача довести ее мощность через 7 лет до 30 ГВт, и объявленные в июне Бюро по управлению энергией океана (ВОЕМ) три новые площадки для новых проектов у побережья Делавэра, Мэриленда и Виргинии, которые после ввода в строй смогут давать от 4 до 8 ГВт чистой энергии. Естественно, при решении главной сейчас проблемы – проблемы финансирования. На данный момент, кстати, семилетний план выполнен менее чем на… 0,1%. Между тем, у трети запланированных проектов, по данным ClearView, серьезные проблемы с финансированием, которые ставят под вопрос их завершение.
Глобальные инвестиции в возобновляемую энергетику взлетели до $358 млрд за первые шесть месяцев 2023 года, что на 22% больше, чем в начале прошлого года, и является рекордным максимумом за любой шестимесячный период.
Китай снова стал крупнейшим рынком в первом полугодии 2023 года с инвестициями в размере $177 млрд, что на 16% больше, чем в первом полугодии 2022 года. США получили $36 млрд, а Германия привлекла $11,9 млрд.
Солнечная энергия стала ключевым фактором блестящих результатов за первое полугодие 2023 года. В общей сложности в неё было инвестировано $239 млрд, что составило две трети общих мировых инвестиций в возобновляемую энергетику.
В отличие от роста инвестиций в солнечную энергию, инвестиции в ветроэнергетику снизились на 8% по сравнению с первым полугодием 2022 года, достигнув $94 млрд.
Инвестиции в наземную ветроэнергетику снижались четыре квартала подряд.
Нельзя говорить, что Москва повернулась к климатической проблематике спиной. Прежде всего следует напомнить, что Россия взяла на себя обязательство стать углеродно нейтральной к 2060 году. Но на этом пути имеется серьезное препятствие, которое на недавнем семинаре в ИМЭМО российский эксперт, лауреат Нобелевской премии мира в составе группы ООН по изменению климата Игорь Башмаков назвал технологическим разрывом или нехваткой экономически доступных низкоуглеродных технологий с высоким уровнем технологической готовности. Уход из России западных производителей подобного оборудования, несомненно, снижает темпы ввода альтернативных источников энергии и соответственно тормозит процесс снижения выбросов парниковых газов, которые идут в общую планетарную копилку.
Но здесь возникает вполне резонный вопрос: а так ли уж нужно России заботиться о своих соседях в Европе? Если раньше российский бизнес пугали увеличением европейских пошлин на ввоз российских товаров, произведенных с использованием углеродоемких энергоресурсов, то вследствие санкций и антисанкций товарооборот с Евросоюзом стремительно падает: за первые три месяца 2023 года он сократился к аналогичному периоду прошлого года на 64,4%. Экспорт из ЕС в Россию упал на 37,2%; импорт же ЕС из России – на 72,1%.
В этой связи обращает на себя мнение главы Российского союза промышленников и предпринимателей Александра Шохина. В связи с санкциями со стороны ЕС и других стран Запада он рекомендовал пересмотреть подход к борьбе с изменением климата и отказаться от западного варианта, в том числе не копировать европейские проекты с возобновляемыми источниками энергии. По мнению Шохина, при формировании климатической повестки нужно учесть как национальные цели, так и подходы партнеров по БРИКС (помимо России в организацию входят Бразилия, Индия, Китай и ЮАР). Он призвал критически оценить цели по достижению углеродной нейтральности, отметив, что в план закладывали «целый ряд дорогостоящих мероприятий», а из-за закрытия западных рынков для российских экспортеров «надо посмотреть внимательно, насколько они актуальны и реализуемы».
Возможно, достижение низкоуглеродности российской экономики следует искать скорее на путях повышения уровня энергоэффективности, чем за счет внедрения альтернативной энергетики.
Возможно, достижение низкоуглеродности российской экономики следует искать скорее на путях повышения уровня энергоэффективности, чем за счет внедрения альтернативной энергетики.
Китай – безоговорочный мировой лидер по валовым показателям в альтернативной энергетике.
Но по НИОКР и современным технологиями в этой сфере Китай ещё уступает развитым странам. Например, по коэффициенту использования установленной мощности (КИУМ) в ветроэнергетических установках его опережают США, Дания и ещё ряд стран. В офшорных (морских) ВЭУ даже Индия по КИУМ пока находится впереди Китая.
(«Вестник Института экономики РАН», №4, 2023)
(к предыдущему посту)
Но главная проблема альтернативной энергетики Китая – «план ради плана», как называют её сами китайцы.
Центральное правительство КНР опьянено «зелёной повесткой», в ВИЭ вкладываются сотни миллиардов юаней ежегодно. Но местные правительства часто ведут саботаж таких проектов – ради приоритета выработки электроэнергии и тепла угольными станциями. В результате электроэнергия с солнечных и ветровых станций просто сбрасывается, т.е. не уходит в сеть.
Об этой проблеме пишет китайский экономист Ван Лянчжэ («Управление», №4, 2022). Вот, к примеру, как описывается эта проблема для северных провинций Китая.
«В некоторых регионах диспетчерское ограничение ветра (оказывается очень высоким). Среди китайских авторов распространено понятие «феномен сдерживания ветра», который наиболее ярко проявляется в регионах «трёх северов» (северо-запад, север и северо-восток Китая). Ганьсу, Синьцзян и Внутренняя Монголия – эти три региона по-прежнему являются провинциями с самым высоким уровнем ограничения ветра в стране. Сезон ветров на трёх северных территориях Китая длится с октября по апрель, но в это время в регионе пик отопительного сезона, и несоответствие между периодом выработки и потребления электроэнергии приводит к явному сокращению потребления ветряной электроэнергии. По последним данным, уровень сокращений в провинции Хунань достиг ужасающих значений – 35%.
Энергетическая сеть Китая не способна на текущий момент принять и доставить до потребителя всю вырабатываемую чистую энергию. Почти 12% электроэнергии, вырабатываемой ветряными турбинами во Внутренней Монголии в этом году (2022-м) было потрачено впустую, потому что сеть не могла её принять, наряду с 10% солнечной энергии в Цинхае. В солнечной и продуваемой всеми ветрами, но малонаселённой провинции Ганьсу коэффициент использования энергии ветра и солнца может упасть ниже 90% в 2022 г. с почти 97% в 2021 г.
Такой невысокий уровень эффективности использования ВИЭ и наличие простаивающих избыточных мощностей ветряной и солнечной генерации может быть следствием не только технической незрелости сетевой инфраструктуры и невысокого локального спроса на электроэнергию, но также и искусственных ограничений со стороны представителей местной власти. Среди них выделяют следующие:
- чрезмерное политическое рвение в развитии возобновляемой энергетики не было согласовано с развитием генерации, использующей традиционные виды топлива, соответствующей сетевой инфраструктуры и технологий интеллектуальной диспетчеризации;
- несогласованность тепловых балансов: тепловые электростанции, работающие в режиме когенерации, имеют право на приоритетные продажи электроэнергии в сеть в связи с тем, что поставляют тепло потребителям. Тогда энергия ВИЭ в регионах присутствия ТЭС закупается по остаточному принципу и в отопительный сезон остаётся невостребованной;
- самостоятельное определение местными властями объёмов электроэнергии, импортируемых из других провинций. Чтобы не создавать излишней конкуренции местным угольным ТЭС, они предпочитают минимизировать электроэнергию из ВИЭ из других провинций в целях максимизации сборов местных налогов и сохранения рабочих мест для населения собственных провинций. Не исключаются и конфликты интересов представителей местной власти;
- центральная власть КНР обязала государственные электросетевые компании закупать у генерирующих компаний, владеющих объектами ВИЭ, весь объём произведенной чистой электроэнергии, и до 1 августа 2021 г. ещё и по специально установленному для них тарифу, но при этом никаких льгот, субсидий или других поощрений сетевой компании для скорейшего технологического присоединения объектов ВИЭ нет».
Акции зеленых компаний падают: есть ли долгосрочный потенциал у сектора
Акции производителей возобновляемой энергии падают последние несколько месяцев из-за роста процентных ставок и конкуренции со стороны Китая.
Решающую роль в новом энергетическом переходе будут играть именно возобновляемые источники энергии. Их доля в общем производстве электроэнергии в 2021 году составила 27,8%, согласно данным International Renewable Energy Agency (IRENA). При этом объем электроэнергии, сгенерированной из возобновляемых источников, достиг 7858 ТВт*ч, увеличившись на 5,4% по сравнению с предыдущим годом.
Siemens Energy залезает в долги, чтобы не лишиться зеленого бизнеса. Крупнейшее подразделение немецкого машиностроительного гиганта Siemens, энергетический дивизион Siemens Energy AG, заключило сделку на 15 млрд евро с правительством Германии, своим акционером Siemens AG и консорциумом банков, чтобы покрыть огромные убытки из-за бизнеса ветряных турбин. Для понимания масштабов проблемы: 15 млрд евро — это по нынешнему курсу 1,4 трлн рублей, что даже больше чистой прибыли «Газпрома» за прошлый год, когда монополия заработала 1,23 трлн рублей.
Ядро убытков Siemens Energy сосредоточено в подразделении Gamesa, занимающемся производством ветряных установок. Главная проблема Gamesa — качество турбин, требующих постоянного ремонта. В этом году Gamesa получит убыток в 4,6 млрд евро, а выход на рентабельную деятельность прогнозируется не ранее 2026-го. Однако инвесторы не особо верят в перспективы скорого выхода из кризиса. Акции Siemens Energy снизились с момента IPO, прошедшего в сентябре 2020 года, в три раза.
Причина кризиса в том, что треть работающих ветряков компании имеют брак, и эти дефекты необходимо устранить. Есть проблемы с лопастями ротора и подшипниками, отказывают компоненты и возникают трещины; кроме того, есть проблемы и с турбинами.
В своих неудачах Gamesa на рынке ВИЭ не одинока. Весь сектор производства и эксплуатации ВИЭ зашатался. Главный конкурент немецкой компании датская Orsted, европейский гигант в области ветрогенерации, зафиксировала убытки за девять месяцев 2023 года в размере 4,03 млрд долларов. В частности, Orsted останавливает проекты Ocean Wind 1 и 2 в США. В проекте Ocean Wind 1 планировалась задействовать 98 турбин, расположенных в 15 милях от побережья Нью-Джерси. По такому же принципу собирались реализовывать и Ocean 2, но он должен был запуститься позже, в 2028 году.
Третий пример: американская TPI Composites, один из крупнейших в мире производителей лопастей для ветряных мельниц, отчиталась об убытках по итогам работы за девять месяцев этого года в 190 млн долларов — это вдвое выше текущей капитализации компании. Основная причина убытков — резкое торможение портфеля заказов и [b]стремительный рост замены оборудования по гарантии.[/b] «Мы уверены, что наша позиция ликвидности позволит нам справиться с краткосрочными проблемами, с которыми сталкивается отрасль, и предоставит взлетно-посадочную полосу, необходимую для реализации и достижения наших долгосрочных целей», — храбро заявил генеральный директор Уильям Сивек, комментируя отчетность. Однако судя по доходности облигаций в 28% годовых, TPI Composites списали со счетов: для инвесторов она уже полубанкрот. С пиков 2021 года акции упали почти в 30 раз.
Пирамида ВИЭ, заботливо выращиваемая правительствами развитого мира, рушится. За последние два десятилетия в производство ветряков инвестированы сотни миллиардов долларов, как напрямую, так и через различные виды субсидий. Вливания в отрасль привели к тому, что в Европе за двадцать лет генерация из энергии ветра выросла в пять раз. И именно в последние пятнадцать лет на рынке установились невероятно низкие ставки, позволявшие реализовывать долгосрочные и малорентабельные проекты, такие как ВИЭ.
Теперь мы наблюдаем логичный финал гигантского пузыря. Рост кредитных ставок привел к тому, что дотируемый налоговыми льготами, приоритетным выкупом электроэнергии и повышенными тарифами сектор не выдержал возросшей финансовой нагрузки. Десятки анонсированных проектов строительства ветряной генерации во всем мире были свернуты за последние несколько месяцев. Инвесторы просто отказываются участвовать в стройках, так как балансы доходов и расходов не сходятся.
После того как сектор перестал расти, производителей ветряных турбин догнал технологический кризис. Массово производимые турбины на поверку оказались очень сомнительного качества — «сырыми», а у производителей есть очень жесткие гарантийные обязательства, которые необходимо выполнять. При этом нужно понимать, что текущий кризис — долгосрочный. Число установленных турбин исчисляется тысячами, и каждая из них рано или поздно придет в негодность. Счастье для производителя, если после гарантийного срока.
Острейший кризис отрасли ВИЭ потребует несколько лет на разгребание завалов. Впереди банкротства, реструктуризация, списание долгов и снос неудачных проектов (за счет госбюджетов). Рост сектора сильно затормозится. Значит ли это, что сектор перестанет существовать? Нет. Однако о былом величии — внушительной капитализации, амбициозных планах полного замещения ископаемого топлива, двузначных темпах роста и сотнях миллиардов долларов инвестиций — стоит забыть. ВИЭ займет свою нишу —15‒20% общей выработки электроэнергии и, в общем-то, всё. Дальнейший рост нецелесообразен просто технологически.