Вымирание видов

Межправительственная научно-политическая платформа по биоразнообразию и экосистемным услугам (IPBES) на базе ООН обнародовала доклад о влиянии деятельности человека на окружающую среду. Согласно выводам 145 ученых, представляющих более 50 стран, человек преобразует природные ландшафты настолько, что в настоящее время существует опасность исчезновения множества видов растений и животных, что, в свою очередь, нанесет непоправимый вред экосистемам. «Известия» разбирались, какие выводы специалистов указывают на самую серьезную опасность, можно ли предотвратить катастрофу и что по этому поводу думают эксперты.

Исчерпаемый ресурс

По подсчетам ученых IPBES, в течение ближайших десятилетий может исчезнуть миллион видов растений и животных, притом что, по приблизительным оценкам, сегодня на планете существует всего около 8,7 млн видов.

В 1800-страничном отчете, представленном 6 мая, утверждается, что в последние десятилетия темпы исчезновения видов ускоряются, что грозит серьезными последствиями для людей во всем мире. По словам председателя IPBES сэра Роберта Уотсона, состояние экосистем, от которых зависит как человек, так и другие виды, ухудшается быстрее, чем когда-либо.
По данным специалистов, за последнее столетие численность растений и животных на суше сократилась более чем на 20%. Притом что на планете живет более 7 млрд человек, такие занятия, как сельское хозяйство, лесозаготовки, браконьерство, рыболовство и добыча полезных ископаемых, меняют природный мир «с беспрецедентной скоростью».

Помимо этого, свою роль в сокращении биоразнообразия играет изменение климата. Глобальное потепление вкупе с последствиями деятельности человека приводят в тому, что многие виды не смогут приспособиться к изменениям местного климата и исчезнут. По приблизительным подсчетам, примерно 5% видов растений и животных угрожает вымирание, если средние температуры по Земле окажутся выше доиндустриального уровня на два градуса по Цельсию. В настоящее время превышение составляет один градус.

Согласно прогнозу, к 2050 году скорость сокращения биоразнообразия значительно возрастет, если страны не предпримут кардинальных мер по исправлению ситуации.

«Долгое время люди просто думали о биоразнообразии как о сохранении природы ради самого себя. Но этот отчет проясняет связи между биоразнообразием и природой и такими вещами, как продовольственная безопасность и чистая вода как в богатых, так и в бедных странах», — пояснил сэр Уотсон значение подготовленного документа.

По подсчетам исследователей, из-за того что люди производят больше продуктов питания, чем когда-либо, деградация почв уже наносит ущерб сельскохозяйственной продуктивности на 23% территории планеты. Сокращение популяции диких пчел и других насекомых, которые помогают опылять фрукты и овощи, повышает до 577 млрд стоимость производства сельскохозяйственных культур из-за риска. А в том случае, если исчезнут мангровые леса и коралловые рифы вдоль побережья, до 300 млн человек подвергнутся повышенному риску наводнения.
При этом биологи подчеркнули, что масштабы изменений таковы, что сосредоточиться только на экологической политике недостаточно, отдельные усилия по созданию заповедников также не смогут помочь.

По словам ведущего автора исследования, эколога из Национального университета Кордобы в Аргентине Сары М. Диас, необходимо учитывать аспекты сохранения биоразнообразия при принятии решений в сферах торговли и развитии инфраструктуры.

Согласно выводам экспертов, за последние 50 лет из-за двукратного роста численности населения и четырехкратного роста экономики воздействие человека на окружающую среду стало угрожающим. Вырубка лесов под сельскохозяйственные угодья, расширение сети дорог и городов, ловля рыбы и охота, загрязнение воды — всё это приводит к глобальному сокращению биоразнообразия.

В качестве примера приводится Индонезия, где вырубка тропических лесов под плантации масличных пальм уничтожила среду обитания некоторых животных, поставив под угрозу выживание орангутангов и суматранских тигров.

Существованию человека как вида угрозы нет

Российские биологи и экологи по просьбе «Известий» прокомментировали ключевые положения доклада. Так, по мнению доктора наук, главы кафедры биологической эволюции биологического факультета МГУ и профессора РАН Александра Маркова, вымирание видов — естественный процесс, который напрямую зависит от климатических условий на планете.

Он напомнил, что в истории Земли периодически сменялись теплые и холодные эпохи, последние также называют ледниковыми. Для теплых эпох характерно большее разнообразие видов и равномерный климат. Для холодных же периодов с оледенением по полюсам, в один из которых мы живем, нормой является сокращение числа видов в высоких широтах и концентрация биоразнообразия в экваториальной зоне.

При этом Марков отметил, что большая часть того миллиона видов растений и животных, которым грозит вымирание, — это, вероятнее всего, тропические насекомые, многие из которых даже неизвестны науке. Он подчеркнул, что, безусловно, это катастрофа, так как на формирование вида требуются миллионы лет. Однако, по его мнению, эти процессы напрямую не отразятся на повседневной жизни человека.
Эксперт допустил, что изменения в дикой природе могут повлиять на пищевые привычки людей, однако указал, что современные технологии позволяют решить эту проблему. Например, чрезмерный вылов дикой рыбы приведет к тому, что человек станет разводить ее искусственно.

По мнению биолога, с моральной и философской точек зрения прогноз IPBES — трагедия, однако если взглянуть на ситуацию более отстраненно и вспомнить различные периоды истории Земли, то становится понятно, что речь идет по сути об очередных циклических изменениях на планете. Они могут быть непривычны и неприятны человечеству, могут повлиять на его образ жизни, но не угрожают существованию ни нашего вида, ни нашей планеты.

При этом Марков подчеркнул, что бороться с вымиранием видов можно и нужно. Так как одной из причин происходящего ООН названа загрязнение окружающей среды, специалист положительно оценил современные инициативы по разработке альтернативного топлива, отказу от угля, раздельному сбору и переработке мусора, отказу от пластиковой посуды и пакетов и т. п.

«Борьба с глобальным потеплением, на мой взгляд, гораздо менее важна в долгосрочной перспективе. Мы сейчас живем в эпоху межледниковья, которая длится уже 10 тыс. лет и, судя по предшествующим циклам, должна вот-вот закончиться. После этого «по плану» у природы новый ледниковый период, когда ледники снова покроют Северную Европу (примерно до Москвы) и всю Канаду. Это будет в целом, я думаю, хуже для нас, чем потепление. Правда, антропогенное потепление — процесс быстрый, идущий в масштабах десятилетий, а очередное оледенение будет развиваться в масштабе тысячелетий. Но пока масштабы бедствия (антропогенного потепления) не так уж велики.

Доиндустриальный уровень углекислого газа в атмосфере был 200 частей на миллион. Это крайне низкий уровень, соответствующий холодному климату. В результате деятельности человека в индустриальный период этот уровень вырос до 400 с небольшим частей на миллион. Для сравнения, во время так называемого палеоцен-эоценового климатического оптимума (примерно 55 млн лет назад), когда на планете было по-настоящему жарко (в среднем на 14 градусов теплее, чем сейчас), уровень углекислого газа был около 1300 частей на миллион. До этого нам еще далеко. И, что характерно, никакого массового вымирания видов в этот сверхжаркий период не наблюдалось, — рассказал профессор.

Самое страшное — не вымирание видов

Руководитель программы по особо охраняемым природным территориям «Отделения Гринпис в России» Михаил Крейндлин в некоторых вопросах согласен с Марковым, но на проблему вымирания видов он взглянул под другим углом — через призму влияния этого процесса на экосистемы. По его мнению, в этом состоит главная угроза, на которую следует обратить внимание в отчете IPBES.

Гораздо более страшная вещь (по сравнению с угрозой вымирания видов. — Ред.), которую я прочел [в докладе], как раз связана с уничтожением экосистем — и тропических лесов, и экваториальных, и болот. Потому что, конечно, не система умирает, потому что исчезает вид, а наоборот, виды исчезают, потому что разрушается экосистема как среда их обитания. И это, конечно же, очень опасно для человека.
Михаил Крейндлин
Руководитель программы по особо охраняемым природным территориям «Отделения Гринпис в России»

Эксперт уточнил, что вымирание 5% видов на одной территории — такой прогноз также есть в докладе — уже может привести к глобальной перестройке экосистемы. По его словам, те же насекомые являются главными опылителями растений, пищей для более крупных животных, а потому, даже если большая часть того миллиона видов, который находится под угрозой уничтожения, — насекомые, это всё равно может значительно повлиять и на окружающую среду, и на человека.
Источник: AP 2019

Крейндлин признал, что в истории планеты уже происходили подобные изменения в экосистемах, но подчеркнул, что масштаб был гораздо меньше. Глобальные изменения проходили до появления человека, пояснил он.

Сейчас человек гораздо серьезнее может воздействовать на биосферу, а потому и последствия могут быть серьезнее, полагает специалист.

Он отметил, что, так как прогнозы Римского клуба, сделанные в докладе 1974 года, начинают сбываться, человеку нужно серьезно задуматься о том, что происходит с окружающей средой. «Я не думаю, чтобы сейчас было совсем поздно. То есть, наверное, если человечество сейчас всерьез задумается, в первую очередь речь идет о мировых лидерах, над этими проблемами, начнет реально поворачиваться в сторону образа жизни, связанного с защитой окружающей среды, то, наверное, есть шанс избежать много чего», — считает Крейндлин.

Законсервировать все земли

Кандидат биологических наук Екатерина Самойлова согласна с Крейндлином в том, что является причиной сокращения биоразнообразия, но полагает, что проблема вымирания видов — это больше метафизическая проблема, чем практическая.

Она подчеркнула, что исчезновение видов и изменение климата — это последствия сведения лесов, так как уничтожение мест обитания представляет непосредственную угрозу существованию вида.

«Основной путь спасения природы на суше — законсервировать все земли, не вовлеченные в хозяйственную деятельность человека. В долгосрочной перспективе для человечества это ничего не стоит. Потому что суша Земли и так конечна. У нас уже более 20 млн кв. км земли — это пашни, города и промышленные территории. Осталось еще 40 млн леса. В худшем случае мы можем свести все 100% леса и “вырасти” в три раза. Забудем про любые последствия сведения лесов, чистая философия. Что дальше? Всё, суши больше не осталось, расти всё равно некуда. Человечество вынуждено остановить свою экспансию и законсервироваться на своих 60 млн кв. км», — полагает специалист.
Она отметила, что если человечество остановит свою экспансию сейчас, то сохранит приятный бонус в виде лесов, биоразнообразия, стабильного климата, источника новых идей для химии и фармацевтики и др.

Что касается угрозы существованию человека, Самойлова призналась, что, по ее мнению, люди погибнут по другой причине. «Если честно, я думаю, что человечество находится в мальтузианской ловушке и вымрет гораздо раньше от изменения климата и исчерпания ресурсов, не из-за сокращения биоразнообразия», — заключила она.

Устанавливать причину

Другую сторону проблемы исчезновения видов отметил сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН кандидат наук Владислав Леонов. По его словам, важно понимать, является ли это естественным процессом или же сокращение биоразнообразия происходит в результате деятельности человека.

Он подчеркнул, что во втором случае выводы ученых действительно являются поводом задуматься. Если же вымирание вызвано больше естественными причинами, «то это очередное надувательство, как и изменение климата».

Леонов пояснил, что климат действительно меняется, но, вероятно, это мало связано с человеческим фактором, и изменения в численности популяции каждой группы организмов нужно смотреть в отдельности.

«Существуют эндемичные виды, для который исчезновение их местообитания влечет полное уничтожение. Или виды, имеющие потребность в большой территории обитания, сокращение которой также влечет сокращение популяций, как, например, крупные хищные млекопитающие.
Бангладеш признана одной из стран, наиболее уязвимых к изменению климата | Источник: AP 2019

Для сравнительно массовых видов или крупных экосистем, как, например, коралловые рифы, губительным оказывается изменение условий обитания в масштабе планеты. Например, пресловутое глобальное потепление, изменение характеристик морских течений, — рассказал Леонов.

Специалист подчеркнул, что в каждом таком случае важно точно устанавливать, является ли исчезновение видов, среды их обитания или изменения экологических условий последствиями деятельности человека.

Таймыр: последнее пристанище мамонтов

Авторы новой работы в Nature решили изучить фрагменты ДНК древних растений и животных, найденных в Арктике и датирующихся периодом в последние 50 тысяч лет. В результате они выяснили, что таймырский образец ДНК мамонта имеет возраст всего-то в 3900 лет (плюс-минус 200). До сих пор считалось, что в Континентальной Евразии мамонт вымер десяток тысяч лет назад, а сохранился только на острове Врангеля, где затем вымер от вырождения, вызванного близкородственным скрещиванием внутри слишком малочисленной популяции.

Теперь ситуация переворачивается с ног на голову. Получается, никакого вымирания мамонтов в Евразии до 3900 лет назад (как минимум) не было, а погибли они уже во времена египетского Среднего царства. При этом авторы работы попробовали смоделировать распределение людей в Евразии на протяжении последних тысячелетий и пришли к выводу, что люди и мамонты сосуществовали уже после конца ледникового периода в одних и тех же регионах.

Из этого исследователи делают вывод: причиной вымирания мамонтов стало вовсе не истребление людьми, а исчезновение холодных, но засушливых тундростепей, последние острова которых (в частности, на Таймыре) исчезают как раз около 3900 лет назад. Причиной гибели тундростепи исследователи называют рост уровня увлажнения — неизбежное последствие потепления в Арктике.

Профессор Эске Виллерслев, руководивший группой авторов, комментирует ситуацию так:

«Мы, наконец, смогли подтвердить, что проблемой, которая привела мамонтов к вымиранию, было не само изменение климата, но скорость этого изменения — именно она забила гвоздь в гроб этого вида. Когда ландшафты изменились и пищи стало меньше, они не могли адаптироваться достаточно быстро… Причиной вымирания мамонтов стало изменение растительности, вызванное увеличением количества осадков».

Как общий рост влажности климата Арктики после конца ледникового периода мог навредить мамонтам? Традиционная мамонтовая тундростепь ледникового периода получала настолько мало осадков, что зимы там проходили практически без снега. Это значило, что мамонтам было проще поедать прошлогоднюю траву. Кроме того, верхний слой почвы в таком более сухом климате почти не содержал воды. За счет этого в нем было больше аэробных бактерий, разлагающих органику прошлогодней травы. В результате такого разложения трава этого года получала больше питательных веществ, наращивая биомассу.

По мере потепления с конца последнего ледникового периода такая сухая тундростепь в значительной степени заменялась тундрой. В тундре осадков выпадало больше, а быстрое испарение их (как это происходит в средней полосе) было затруднено. Ведь Арктика даже сейчас остается довольно холодной, а в холодном климате вода из почвы испаряется медленно. Уйти вниз вода тоже не могла — мешала мерзлота. В результате современные тундры часто имеют глеевые слои почвы, переувлажненные настолько, что органика в них разлагается слабо. Да и корням травянистых растений в подобной среде развиваться сложно. Все это могло снижать биопродуктивность арктических равнин.

Травы замещались мхами, которые почти не содержат белков, состоят в основном из углеводов. Такое питание заметно хуже подходило мамонтам, чем богатые белком травы тундростепи. Правда, и здесь возникает конкретная географическая сложность: именно на Таймыре и сейчас есть островки тундры, где до сих пор не доминируют мхи. Опять же, при всей ограниченной биопродуктивности нынешней тундры на восточной части Таймыра живут около десятка тысяч овцебыков, которых туда завезли полвека назад. Это довольно крупное животное. Если на небольшой части Таймыра в нынешнем теплом и влажном климате может выживать овцебык, то почему 3900 лет назад, когда было куда холоднее и суше, вдруг вымер мамонт?

На минуту забудем об овцебыках. Обозначим два других важных вопроса. Во-первых, 3900 лет назад в Евразии в целом и на Таймыре в частности было куда менее тепло, чем в климатическом оптимуме голоцена, пять-девять тысяч лет назад. Как мы уже писали, в тот оптимум тайга доходила до Северного Ледовитого океана, а от тундры оставались отдельные островки. Почему мамонты не вымерли от потепления в самую теплую часть голоцена, но вымерли в более позднюю и холодную его часть?

И второй, в чем-то похожий вопрос. 125-100 тысяч лет назад на планете было микулинское межледниковье — еще более теплое, чем климатический оптимум голоцена. Было так тепло, что в Темзе водились бегемоты, а уровень Мирового океана был на шесть метров выше современного — Скандинавия от этого стала островом. Отчего мамонты Евразии пережили тот намного более теплый период, но вымерли именно 3900 лет назад?
Копье бессильно против ватного матраса?

Настоящая наука — арена острой борьбы идей, и полный покой в ней наблюдается только в тех отраслях, чье развитие почему-то затормозилось. История мамонтов — одно из тех мест, где о торможении, к счастью, нет и речи. Разные научные группы придерживаются прямо противоположных мнений на одни вопросы. Ключевой из них: что уничтожило этих животных — люди или потепление?

Российский ученый Андрей Шпанский не так давно выпустил неплохую (в целом) книгу «О мамонтах и их спутниках: палеоэкология мамонтовой фауны», где прямо утверждает: что бы ни убило мамонтов, это точно не человек. Ведь у охотника каменного века в качестве оружия было разве что копье с каменным наконечником. У слонов плотная шкура, пробить ее таким метательным оружием крайне сложно. Подойти ближе и воткнуть копье прямо в мамонта — вообще выглядит самоубийством. Да и метать ближе 20 метров не получится. Шпанский заключает, что убить мамонта таким образом — все равно что метать копье в ватный матрас с 20 метров: шансов почти нет.

Ученый не отрицает, что единичные такие случаи могли быть: ведь есть следы каменных наконечников, оставивших след на позвонках мамонта. Но, полагает исследователь, это были редкие исключения: даже если вдруг вы «пробили матрас», какой толк? Мамонт весит тонны, его придется долго разрезать, а перемещать тонны мяса без колесного транспорта или лошадей на значительные расстояния — сомнительная идея. Куда проще убить оленя. Да и находок костей мамонтов, считает Шпанский, на стоянках древнего человека куда меньше, чем оленьих. Если Шпанский прав, то тезис об истреблении мамонта человеком очевидно неверен.

Все это звучит логично, особенно если вы «узкий» специалист в области изучения мамонтов (или эволюционной биологии) и недостаточно интересовались этнографическими материалами о жизни так называемых «примитивных» племен. А равно и рядом загадочных находок археологов.

Достаточно посмотреть видео того, как пигмеи охотятся на слонов (примерно с 8.45, зрелище не для слабонервных), чтобы заметить удивительную вещь: человек без потерь и с минимальным риском может охотиться на слона, даже если этот человек намного ниже и слабее типичного охотника Евразии каменного века. Точными ударами копий в подколенные впадины задних ног пигмеи повреждают слону сухожилия ног, после чего бросают копья, пока млекопитающее не умирает.

При этом низкорослые охотники, похоже, не в курсе, что эта охота сложна или что мясо слона, добытое ими, непрактично гниет — или что его тяжело перетаскивать. Напротив, они радуются такой добыче. Благо она требует куда меньше труда на единицу добываемой массы белка, чем альтернативные методы (например, частое у них собирание гусениц).

Климат в Африке значительно жарче, чем в Евразии ледникового периода. Поэтому, чтобы решить проблему порчи мяса слона, пигмеи идут на радикальные меры: «Отважным охотникам удалось убить слона, они нагружаются его мясом, насколько могут, и приносят в деревню. На следующий день вся деревня в полном составе снимается с насиженного места и перемещается к месту гибели лесного гиганта. И несколько дней, пока не будет съеден последний кусочек мяса, они живут возле туши».

Быть может, охотники палеолита были глупее или слабее пигмеев? Это сомнительно: объем мозга позднепалеолитического охотника на 5-10% больше нашего, поскольку умственная нагрузка на человека того времени в целом выше, чем на нашего современника, с его весьма узкоспециализированными знаниями. Мышцы охотника палеолита, судя по рельефу, оставленному ими на костях, часто находятся на уровне лучших современных спортсменов. Каменные наконечники действительно уступают металлическим, но с учетом большей силы евразийцев палеолита и наличия у них копьеметалок нанести поражение мамонтам они вполне могли.

Впрочем, довольно догадок. Обратимся к конкретным находкам. Одно из древнейших известных копий рода человеческого — внушительной длиной 2,4 метра — сделано из тиса (еще более древнее клактонское копье тоже тисовое, но оно сохранилось не полностью). Это экзотическое оружие. Во-первых, почему оно такое длинное, это же не слишком удобно против оленя, лошади или бизона? Во-вторых, почему такой сложный материал, как тис?

Дело в том, что тис — дерево очень кардиотоксичное. И любой, кто просто снимет с него кору, не говоря уже о более серьезной обработке, быстро почувствует серьезное недомогание. Чтобы работать с ним долго, нужно что-то типа маски, но все равно неприятностей не избежать. Никто не будет использовать тис, если в этом нет нужды. Более поздние рогатины неолита и нашего времени такой сложный материал не используют. Зачем это было делать 200 тысяч лет назад?

Ответ может находиться у самого тисового копья: ведь оно лежит прямо между ребер европейского лесного слона, существа еще более крупного и опасного, чем мамонт. По всей видимости, копье было повреждено при охоте на животного, отчего его и бросили. Каменного наконечника нет: оружие чем-то заострили, а затем обожгли наконечник на огне. Кажется, все начинает проясняться: если вы охотитесь на слона, да еще с близкой дистанции, копье в 2,4 метра начинает иметь смысл.

И тис — тоже. Это естественный композит: центральная часть ствола этого дерева имеет совсем иные параметры, чем периферия ствола. При ударе в ребра тисовое копье не отскакивает, как сделанное из менее «композитного», твердого дерева, а как бы «обтекает» ребро и попадает внутрь животного-цели. Охота на мамонта или слона вблизи — такое занятие, когда мелочей не бывает. Случайно попав в ребро и не убив жертву, охотник серьезно рисковал здоровьем или даже жизнью. Пожалуй, в подобных обстоятельствах лучше смириться с кардиотоксичностью тиса и сделать оружие из него, закрыв глаза на токсичную пыль.

Еще в работе 1950 года отмечается, что копье, сделанное до прибытия Homo sapiens в Европу (неандертальцами?), напоминает то, с которым охотились пигмеи с близкого расстояния, атакуя слонов в Камеруне. Правда, у пигмеев длина копья — всего 2,1 метра, но и по росту они уступали охотникам, жившим сотни тысяч лет назад в Евразии. То, что речь в итоге шла о добыче пропитания, может подтверждаться небольшими осколками кремня, лежащими рядом со скелетом: они могли остаться от разделки туши каменными орудиями.

Надо отметить, этот прямобивневый лесной слон был забит в Европе в теплое межледниковье. Мамонты жили в более холодных частях материка (кстати, там копья приходилось делать не из тиса, редкого в холодные эпохи). Устойчивые отрицательные температуры днем и ночью в местах их обитания длились более полугода. Грунт был вечномерзлотным. Забив шерстистого родственника слона, люди каменного века могли не слишком беспокоиться, что его мясо протухнет: морозы не позволили бы. До революции мясо из Сибири экспортировали в Центральную Россию по железной дороге именно зимой, причем не используя никаких холодильников. Оно находилось в пути неделями, безо всякого вреда для качества. А охотники палеолита не замечали, что на холоде мамонтятина не торопится портиться? Сомнительно.
Отчего не забить оленя и почему костей последнего на стоянках людей находят куда больше, чем мамонта?

Предположения о том, что люди редко охотились на мамонта, часто опираются на дефицит их костей на стоянках. Зато там находят много оленьих и иных. Встает вопрос: а зачем охотникам древности переносить мамонта к стоянке? С оленями все просто: их масса от 70 до 200 килограммов. На банальной волокуше по плоской как стол тундростепи его можно дотащить и целиком.

Мамонты — другая история. Они весят несколько тонн, а значит, с них проще срезать мясо, а затем на волокушах довезти до стойбища. Что после этого будет с костями животного? Все верно: придут волки или иные хищники и объедят их. На костях будут классические следы зубов хищников: не факт, что археологи поймут, что мамонта убили люди. К себе в селение люди каменного века чаще всего отволакивали бивни мамонта — то есть удлиненные зубы-резцы этого животного. Они, как и все крупные зубы, намного проще костей в обработке (это более простая структура). Прочные, компактные и умеренной плотности бивни можно использовать и для волокуш, и для строительства временного жилища типа яранги. Тем более что в ледниковый период и на севере вообще дерево часто в дефиците. А еще, в отличие от бивней, оно может подгнить.

Итак, о том, насколько часто люди охотились на мамонтов, у нас пока не так много надежных археологических данных. Ясно лишь, что они в принципе могли это делать.

Есть и отдельные работы, которые пытаются выяснить долю мамонтятины в диете людей палеолита. Так, немецкие исследователи в 2015 году показали (на центральноевропейском материале), что 29,5-31,5 тысячи лет назад человек питался совсем не таким мясом, как другие хищники той эпохи.

Например, у громадных пещерных львов Евразии главной добычей были северный олень и овцебык — животные, которые весили не более 600 килограммов. Волки питались в основном лошадьми и, возможно, до какой-то степени мамонтами (по всей видимости, как падальщики, ведь добыть мамонта самим им было бы крайне сложно).

А вот кости людей граветтской культуры из Моравии своим изотопным составом демонстрируют, что их основным питанием было мясо мамонта. По останкам собак, живших с людьми в том районе, ясно, что они питались мясом северных оленей и овцебыков — не в такой степени, как волк, но и без доминирования мамонтятины, как у людей. К сожалению, подобные изыскания для других регионов Евразии проводили недостаточно часто. Поэтому мы пока не знаем, насколько общей была такая картина.

Что все это значит? Очевидно, люди не только могли систематически есть мамонтов, но и делали это — как минимум в отдельных регионах Евразии. Причем в одном из них предпочитали мясо этих животных другой добыче, которую отдавали собакам.
Овцебычья параллель

Своего рода подсказку к судьбе мамонтов может стать история другого типичного вида тундростепи ледникового периода — овцебыка. Он вымер на Таймыре 2800 лет назад, примерно в ту же эпоху загадочных народов сиртя, что и мамонт. Впрочем, есть иная версия: советский ученые Николай Верещагин нашел на Таймыре череп овцебыка с прижизненным пулевым ранением, что указывает на его вымирание уже в последние несколько веков. Но, следует оговориться, что такая версия яростно оспаривается. В любом случае ясно: к XX веку овцебык точно вымер во всей Евразии. В 1865 году он вымер на Аляске. Но почему-то выжил в Канаде и на севере Гренландии (да-да, вы прочитали правильно).

В чем, собственно, дело, неужели потепление климата работает так избирательно? И почему шведские исследователи считают, что потепление никак не сказывается на овцебыках негативно, и даже отмечают постепенное сдвижение их ареала на юг?

Самый интересный ответ в 2014 году предложила группа российских ученых. Они сопоставили успехи современных популяций овцебыков и северных оленей в одних и тех же изолированных от людей-охотников экосистемах. Например, на острове Врангеля (и на других арктических островах), где есть и те, и другие травоядные.

Оказалось, сразу после завоза туда овцебыков их численность растет, они активно влияют на видовой состав местной растительности и уверенно расширяют ареал. До такой степени, что с острова Врангеля их уже пора расселять: они заняли все его части, что покрыты растительностью. А вот численность северного оленя на тех же островах сокращается.

Причины овцебычьего успеха банальны: желудок северного оленя много меньше, вся его пищеварительная система специализирована под специфические корма типа мхов. Там, где пасутся овцебыки, мхи постепенно вытаптываются, и тундра зарастает травами. Авторы исследования 2014 года делают вывод: спектр растений, которые в итоге доступны пищеварительному тракту овцебыков, шире, чем у северного оленя. Именно поэтому на всех островах, куда вселяется овцебык, его численность растет, а у северного оленя — снижается.