Решил было скачать да глянуть, но наткнулся на беседу Рыбакова с Лопушанским по сабжу - и чтой-то смотреть расхотелось моментально, после пары формулировок режиссёпера о собственном креативе...
К. Л.: Совершенно верно. Это в плане идей. Но смотри - идеи идеями... А там другое, тебе обязательно надо фильм еще раз посмотреть, может, это не сразу читается. Там есть тайна. Музыка тайны. Есть необъяснимые образы, которые объяснять так же бессмысленно, как объяснять словами мелодию. В моем искусстве они так сотканы... Вот музыканта спрашивают: про что симфония? А он знает: там есть одна музыкальная фраза такой потрясающей красоты и таинственности, что он только ради нее одной все и сыграл. Тут то же самое. Уже в начале - медленный огонь за окном беззвучно движущегося поезда, человек, который куда-то перемещается, едет... и мы видим тайну наступившего апокалипсиса. Его нет еще, он где-то стоит рядом за дверью, но ты ее открой, а там будут дети, которые окажутся четырьмя всадниками. Это нигде в фильме прямо не показано и не произнесено, но интуиция нам подсказывает: что-то не то с этими детьми, это не просто вам детки пришли. Их жестокость и их справедливость, четкость их формулировок, критических к миру, их способности, тайна их появления, тайна тех существ, которые их ведут и которые на себе, на своей коже испытывают некий процесс, близкий к тому, что когда-то произошел с Туринской плащаницей... Все одно к одному. Что происходит вообще? Вроде все обычно: ну, дожди, ну, потепление климата, ну, засуха и лесные пожары... Как бы все в пределах естественного, но вроде дожди, а вроде и мировой потоп, вроде трава горит - а вроде уже и весь мир брошен в пламя! И при этом беззвучие, и странная замедленность движений, как во сне. Или финал - с окном звездным любимым моим. Сам этот проход девочки вдоль стены, эта иконописная графика необъяснимая - ничего уже нет в мире, только черная стена и девочка: лицо движется, и это стирание окна, маленькая рука, открывающая в глухом тупике простор звездного неба, в котором все звуки гибнут, гаснут... И тут рождается пронзительная, безысходная тема - но, между прочим, тема, сыгранная на тибетской флейте, ты понимаешь, Рыбаков? Тема Востока чрезвычайно сильна в этом фильме. И это вдруг само родилось, материал себя родил. То есть там я вдруг вывел для себя как задачу какие-то вещи интуитивные, необъяснимые даже мне самому.