Без срока давности.

Некоторые преступления против человечества просто нельзя забыть. Равно как и тех, кто их совершил. Именно об этом и повествует документальный сериал «Без срока давности», раскрывающий в ходе своих расследований много ранее скрытых тайн. Все дела в этой документальной ленте, никогда не выносились на обозрение общества, и этому есть веские причины. Они пугают зрителей хладнокровностью исполнителей преступления и теми жуткими последствиями их деяний, которые, так или иначе, приводили к гибели людей. Но это еще не все события, которые решили осветить в сериале создатели. Здесь также идет речь о подвигах простых людей, их жертвах и храбрости. Ведь это нельзя забывать народам и нациям, решившим идти в будущее с чистой совестью и стремлением сделать мир лучше.

01. «Травники» - школа палачей
Фильм о выпускниках «Учебного лагеря СС Травники», где коллаборационистов обучали конвоированию, вербовке информаторов, казням. Всего в 1941-44 годах в Травниках было обучено 5082 таких «специалиста». Поиском военных преступников следственные органы занимаются по сей день. Пойманы и осуждены сотни коллаборационистов. Самые известные «травниковцы» - Федор Федоренко и Иван Демьянюк.

02. Алекс «Лютый»
История Александра Юхновского по кличке «Лютый». В годы войны Юхновский работал на оккупантов, активно участвовал в допросах и казнях, отличался садизмом. Убивал женщин и детей. В 1943 году во время бегства нацистов Юхновскому удалось скрыться, и он даже был мобилизован в Красную армию под чужим именем — Александр Мироненко. После войны работал в газете, занимаясь переводами с немецкого и польского в течение 30 лет, и дослужился до поста главного редактора. Разоблачен в 1977 году.

03. Под номером 28
Расследование деятельности карательного отряда СД в Ленинградской области и одного из его самых активных участников по фамилии Василий Долин, который попал в плен в 1941 году. Его искали почти два десятка лет (объявлен в розыск в 1948-м.) Задержали в 1966 году. Поимка преступника позволила выйти на след других карателей и бывших фашистских разведчиков. Приговорен к высшей мере наказания.

04. «ГФП-520»
Расследование кровавой деятельности отряда Тайной полевой полиции («Гехаймфельдполицай») ГФП-520 под Ленинградом, состоявшей в основном из советских граждан. Среди главных карателей - бывшие красноармейцы Строганов, Самаренков, Морозов, Виноградов, Ляпченко. Ни одному из них не удалось уйти от ответственности.

05. Разведчик разведчику рознь
В октябре 1952 года контрразведчики Тульского Управления МГБ получили сигнал: в городе появился человек, которого советские спецслужбы искали 9 лет. Этим человеком был Борис Ильинский - бывший начальник информационно-аналитического отделения разведотдела Черноморского флота. В 1942 году он перешел на сторону немцев. Его предательство привело к гибели тысяч советских солдат и срыву многих операций советской разведки. Даже сегодня мы не можем с уверенностью утверждать, что все тайны Ильинского были раскрыты…

06. Каратели. Двойной след
В 1986 году бывший партизан Федор Русаков добился разрешения увековечить память своих односельчан из деревни Гуторово Смоленской области, погибших во время массового расстрела, и обратился в следственное отделение местного УКГБ за уточнением поименного списка казненных. Ему разрешили ознакомиться с материалами уголовного дела. Увидев фамилию Тараканов, он начал рассказывать следователям подробности того, чему сам был свидетелем в 1943 году. Но Тараканов оказался не единственным карателем, сумевшим избежать наказания за свои преступления...

07. Касплянская полиция
Во время оккупации в селении Каспля на Смоленщине немцам служили около 300 полицаев. Часть из них были осуждены и казнены сразу после освобождения, кому-то удалось уйти с отступающими гитлеровцами, однако большинство были выявлены и отсидели различные сроки за сотрудничество с врагом. Кровавые преступления многих доказать не удалось - не нашлось свидетелей. Но в середине 1960-х годов смоленские контрразведчики вернулись к истории уничтожения жителей Каспли и принялись разыскивать по всей стране бывших полицаев. Одной из загадок этого дела стал некто Сетькин, который, по показаниям свидетелей, совершал злодеяния одновременно в разных местах.

08. Его звали Николаус
Это дело было одним из самых сложных для следователей Калининского УКГБ. Среди полицаев, участвовавших в массовых расстрелах, фигурировал переводчик, которого немцы звали Николаус. Собирая по крохам приметы, описанные немногими выжившими свидетелями, удалось установить имя и отчество карателя - Николай Александрович, а также обнаружить его любовь к фотографии - он снимал казни. Возможно также, что до войны он учился в Казани. И это было все, чем располагали контрразведчики, принявшиеся через тридцать лет после победы за поиски предателя...

КАК НЕМЦЫ ПУГАЛИ СВОИХ ЖЕ КАРАТЕЛЕЙ ?

Дезертиры, уголовники, маргинальные элементы, бывшие кадровые офицеры, неблагонадежные и политзаключенные, предатели и коллаборационисты.
Всё это не герои российского сериала "Штрафбат", а реальность немецкого карательного подразделения под командованием одиозного Оскара Дирлевангера.
Как же он ими управлял, как держал своих диких "псов на поводке"?
Как он наказывал их за бунт и непослушание?
Об этом так называемом подразделении сказано и написано не мало, при слове "каратель", многим сразу приходит на ум "Хатынь", повести Алеся Адамовича и "зондеркоманда Дирлевангер".
Мы не будем здесь перечислять весь гнусный шлейф, который тянется за этой "бригадой" и разбирать персонажей, которые отметились "службой" в данном подразделении (кого там только не было).
Это был настоящий сливной бачок для Вермахта и СС, дисциплинарная часть в которой можно было потерять последние крупицы человеческого облика.

Начинали с более менее боеспособного материала и именовались Команда браконьеров «Ораниенбург» (охотники на партизан), а закончили собирая всякое отребье.
Ярко говорит о характере подразделения тот факт, что даже формально подчиняясь СС, сами эсесовцы сторонились от Дирлевангера, запрещая подразделению носить зиг-руны (вместо них в петлицах были скрещенные гранаты и винтовки ).

Только когда в СС дела пошли совсем плохо и брали вообще всех, то к 1944 году "банда Дирлевангера" созрела до статуса дивизии СС (36. Waffen-Grenadier-Division der SS ), но её всё равно так и не успели сформировать до штатной численности.

Таким контингентом было управлять очень непросто.
Дирлевангер это понимал, для того, чтобы псы выполняли приказы и всю грязную работу, но не укусили кормящую их руку, была необходима палочная дисциплина.
Она и была палочной, в прямом смысле этого слова. Дирлевангер был царём и богом в своём подразделении, там всё подчинялось только его уставу и его законам.

Ящик Дирлевангера.
За обычный проступок солдат получал 25 ударов палкой, за аналогичное нарушение – 50. За грубый проступок полагалось 75 ударов, а если он повторялся вновь – 100. После пятидесятого удара нарушителя, как правило, увозили в военный госпиталь. Грубым проступком считался протест. Открытое неповиновение каралось смертью на месте. Кроме того, командир части придумал особое наказание. Оно называлось «ящик Дирлевангера». Нарушителя дисциплины заставляли стоять в узком ящике по стойке смирно две недели! Ящик проверяли на третьи или четвертые сутки. Когда его отпирали, штрафник всегда находился без сознания.
В части также господствовало кулачное право. Жесточайшим образом били за трусость. Осужденные, спасовавшие в бою или замеченные в чем-то подобном, сразу же приговаривались к расстрелу. Словом, грубая физическая сила как воспитательное средство применялась в зондеркоманде постоянно.

Когда сброд Оскара Дирлевангера стал всё чаще попадать из условий борьбы с партизанами и гражданским населением во фронтовые бои, то состав его зондер-бригады стал обновляться ещё быстрее.
С партизанами у них получалось (с переменным успехом), а вот фронт - это другой коленкор, полицейского и карательного опыта там недостаточно.

До Оскара Дирлевангера в тюрьме Альтсхаузен раньше советской пули добрались польские охранники. Туда ему и дорога.

К концу войны угомонили многих из этой банды, жаль, что не всех...

"КАРАТЕЛИ" Алесь Адамович"

Шинкевич Степан Анисимович — уроженец села Николаевка Николаевской области:

«Впереди шел немец, а я за ним. Войдя в дом, я увидел три человека: мужчину лет сорока, среднего роста, он сидел около стола, женщину-старуху лет шестидесяти, которая лежала на кровати, и стоявшую недалеко от кровати женщину средних лет. Немец рукой показал мне, чтобы я стрелял в мужчину. И я выстрелил. Стрелял из винтовки в голову. Мужчина упал на пол и некоторое время содрогался. Немец короткой очередью застрелил двух женщин, и мы из дома ушли. Входя и в этот дом, мы с людьми не разговаривали ни о чем. Сразу застрелили и ушли».

 

Из показаний Грабовского Феодосия Филипповича — уроженца деревни Грабовка Винницкой области:

«После того, как мы сошли с машины и построились, Дирлевангер через переводчика нам поставил задачу, что мы обязаны заходить в дома, всех расстреливать, а дома сжигать, что нами было и выполнено. Все каратели украинского взвода по одному, с одним или двумя немцами, стали заходить в дома…»

 

1946 год. Ответы на суде немецкого солдата Ганса Йозефа Хехтля — австрийца, уроженца города Сан-Пельтен, бывшего ефрейтора 718-го полевого учебного полка.

Ответ: Теперь, конечно, я знаю, что это нехорошо…

Вопрос: Когда была вторая карательная экспедиция против партизан?

Ответ: Вторая операция против партизан была проведена в 1943 году в феврале месяце, между Полоцком и станцией Оболь. Во время операции я лично поджег 40 домов и 280 человек расстрелял. Всего наш взвод расстрелял более 2000 человек мирного населения… Я неправильно делал, но если бы я не выполнил приказ, меня бы наказали.

Вопрос: О чем вы думали, когда стреляли мирных людей?

Ответ: Я ни о чем не думал.

Вопрос: Сколько вам было лет тогда?

Ответ: Восемнадцать.

 

Из показаний Иванова Афанасия Артемьевича — уроженца деревни Скриплица Кировского района Могилевской области:

«Немцы и мы стояли полукольцом у ямы, в которой находились мирные граждане деревни Вязень и Селец Кличевского района, и стреляли в них из имевшегося у нас оружия. У меня лично в то время была винтовка. У Ворончукова Демьяна и Романовича Владимира ручные пулеметы, у Барчика Августа, Изоха Василия и Борисенко Архипа Петровича автоматы…

 

Хильченко Павел Иосифович — уроженец деревни Крутики Чернобаевского района Черкасской области:

«После поступила команда расстрелять жителей деревни… С нами в деревню прибыли немецкие офицеры из нашего батальона, и они отдавали распоряжения о сборе людей, а их распоряжения передавали командиры взводов и отделений рядовым карателям. Немцы и барчиковцы небольшими группами и поодиночке пошли по деревне, и в разных местах Студенки слышалась стрельба. Я также пошел по улице и встретил одну женщину, которая на руках несла ребенка дошкольного возраста. Женщина с ребенком свернула с улицы на огород. Я пошел вслед за ней и на огороде выстрелил из имевшегося у меня нагана в женщину. Когда я стрелял, я был от нее в нескольких метрах. В женщину я выстрелил один раз, и она упала. Потом я выстрелил в ребенка. Я это сделал потому, что было распоряжение Барчика и немецких командиров расстрелять всех жителей деревни Студенка. Кажется, человек пятьсот»

 

… Его же показания:

«… Около сруба в деревне Маковье находились немецкие офицеры Сальски и Роберт — имя это или фамилия, я не знаю. И еще другие немцы. Сальски приказал открыть огонь по людям, которых загнали в сруб недостроенного дома. Сальски умел разговаривать по-русски и давал команды на русском языке. Я установил ручной пулемет на ножки против проема для дверей в срубе — метрах в десяти от него, и мы открыли огонь… Немецкие и офицеры и командиры взводов стреляли в людей из автоматов. Тупига через окно. Это я помню, потому что еще боялся, как бы он сюда не завернул свой пулемет, потому что стрелял в боковое окно»

 

Из показаний Карасева Григория Семеновича — уроженца деревни Неговля Кировского района Могилевской области:

«В противоположном от входной двери конце комнаты мы обнаружили двух пожилых женщин, которые сидели на кровати. В чем они были одеты, не помню. С ними мы ни о чем не разговаривали. Смурович выстрелил из карабина в одну женщину, и она упала на пол. Затем я из своего карабина с трех метров выстрелил в грудь другой. Она тоже упала. Помню, что, не обращая внимания на убитых женщин, мы открыли сундук…

 

Из его же показаний:

«Я зашел в один дом и увидел в первой его половине убитыми женщину и мужчину. Проходя во вторую половину, я увидел люльку, подвешенную на веревке к потолку, в которой лежал ребенок в возрасте примерно одного года. Был ли это мальчик или девочка, я не разобрался, выстрелил в упор из винтовки и убил его»

 

Из показаний Багрия Мефодия Карповича — родом из села Михайловка Полтавского района:

«Мне хорошо помнится такой случай. Я проходил по деревне, называлась она, кажется, Нивка, и я видел немца, который нес мальчика лет шести-семи, держа его за рубашку, а затем три раза его о землю ударил и убил»

 

Его же показания:

«Парень, лет, может, десяти, вцепился немцу в ремень: „За что ты убил маму?“ Тогда я выстрелил. А немец снял с кровати грудного ребенка с подушкой и положил на пол. Поднес ствол винтовки к самому лицу и выстрелил. И приказал вытаскивать тех, кто под кроватью»

 

Бывший каратель Силин Александр Иванович — уроженец деревни Точище Кличевского района Могилевской области:

«Когда возвращались из Борок домой, кто-то из карателей рассказал, что Русецкий Андрей расстрелял по приказанию Иванова Афанасия целую семью. Тогда же все смеялись, что, когда Русецкий расстреливал людей, у него тряслись руки».

 

Из письма-заявления Муравьева Ростислава Александровича (после приговора к расстрелу):

«В этом письме речь не обо мне, а о моей семье и моих родственниках.

2 сентября 1945 года я добровольно возвратился из Франции и в Советской зоне явился в контрразведку, считая, что моя фамилия и мои преступления ей известны. Но на меня, к сожалению, посмотрели с изумлением. Обо мне не знали. Тогда я поставил перед собой цель — наказать себя, но так, чтобы можно было трудом доказать правительству: мои преступления перед родиной совершены не из ненависти к Советской власти, а растерянностью в начале войны, страхом перед голодной смертью и возмездием со стороны карательных органов, трусостью перед смертью в момент пленения. Наговорил на себя „достаточно“, судом был приговорен к 15 годам и направлен на шахты…

Никогда никому (а тем более семье, родственникам) я не рассказывал о своих преступлениях и думал, честно говоря, что уже не придется.

Я вас очень прошу — не передавайте огласке через газеты, радио, телевидение и другие каналы информацию о предстоящем процессе.

Вся моя семья и родственники — истинные труженики и порядочные люди в лучшем смысле этого слова. Я преступник, в 1945 г. наказал сам себя (к сожалению, недостаточно), а в 1971 г. объективно выходит так, что больше наказывается моя семья. Машина „Волга“, гараж и 4,5 тысячи денег — это принадлежит моей жене. Тем более, что в 1945 г. у меня была конфискация. Таких женщин, как моя жена, не так уж много на Руси, будьте милосердны к ней. Она, интеллигентная женщина, врач-гинеколог, добровольно приехала ко мне на поселение, самоотверженно разделив трудности, переживаемые мужем.

Я каким-то образом оказался среди них уродом, так пусть же весь мой позор падет только на меня.

Будучи в плену, я во многом заколебался и считал, что навсегда потерял Родину. Я был совершенно обессилен и убит. Уже тогда я считал себя преступником и не понимал, почему так случилось. Я не могу точно сказать, почему оказался в стане врага. У меня не хватило сил сопротивляться, и я стал врагом по стечению обстоятельств. Всему виной война. Попав в плен, я считал себя конченым, потерянным для страны человеком. Я пошел на службу к немцам, т. к. у меня было одно желание — выйти из лагеря. Меня преследовала мысль, чтобы только выжить.

Все происшедшее со мной в 1942–1944 гг. я расцениваю как большое горе, причиненное Родине, а также мне и моей семье… Я не стараюсь защитить себя, однако я хочу сказать, что мы сейчас не такие, какими были тридцать лет назад… Но несмотря на все это, я считаю, что ко мне должна быть применена высшая мера наказания. Только прошу не обижать мою семью и не конфисковать имущества.

Я не отрицаю своей вины, не прошу снисхождения, но не могу принять на свой счет ряд преступлений. Я занимался укомплектованием кадров, рекомендовал офицеров и унтер-офицеров, устройством семей полицейских, конфликтами между немцами и русскими — был просто офицером связи.

Я предал свою Родину, я изменник, я подлец, но я был солдат в стане врага, а не изверг и палач!..

В то время я был в основном солдатом, которому была противна такая жизнь, я лез всюду, где меня могли убить, но, к сожалению, пуля не нашла меня тогда.

Разве я знал, куда попал, когда из плена „добровольно“ поступил в команду СД? Только через месяц узнал. Желание выжить, а также узнать, что же это за сила, которая смогла сломать Советскую власть (тогда казалось именно так), и привело к падению, а потом немцы окончательно связали одной веревкой с собой…

Только я лично никого не убивал, не истязал. Это наговоры. Зачем мне это было, если у меня было под командой столько людей? Уже за то, что я ими командовал, я больше, чем они, заслуживаю высшей меры. Какой мне смысл теперь отрицать?..»

 

*

Из будущих исследований, источников о гипербореях XX столетия:

«В эпоху долгожительства воистину редкой добродетелью среди гипербореев стала готовность прекратить собственное существование. Даже когда жизнь теряла всякое человеческое оправдание и становилась опасной для чужих жизней. Гипербореи живут восклицая: „Лучше ты умри сегодня, а я — завтра!“ И в одном они талантливы, все без исключения гипербореи — в искусстве самооправдания. И тем искуснее здание, чем меньше у них материала».

Закапывали живьем детей: военные преступления прибалтов на территории России

В Санкт-Петербурге в пресс-центре ТАСС прошла презентация доклада ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН Бориса Ковалёва «Прибалтийский след на Северо-Западе России 1941–1944 гг.: преступления военных и парамилитарных формирований», посвященного военному террору нацистских коллаборационистов Эстонии, Латвии и Литвы на оккупированных территориях РСФСР. О преступлениях прибалтийских пособников Гитлера в Ленинградской, Новгородской, Псковской областях аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал научный редактор доклада, президент Российской ассоциации прибалтийских исследований (РАПИ), профессор Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ) Николай МЕЖЕВИЧ.

— Г-н Межевич, Вы совместно с историком Владимиром Симиндеем презентовали доклад Бориса Ковалёва, посвященный преступлениям коллаборантов из числа латышей, литовцев и эстонцев на территории современной России в годы Великой Отечественной войны. Почему именно сейчас решили презентовать этот доклад?

— Тут несколько ответов. Во-первых, юбилейный год — 75 лет Победы. Во-вторых, есть вещи, которые просто не теряют своей актуальности. Пройдет еще десятилетие, два десятилетия, три десятилетия — актуальность останется. Лично мне, честно говоря, сейчас абсолютно не важна политическая оценка татаро-монгольского нашествия: было оно, не было, прав мой учитель Лев Николаевич Гумилёв или не прав, как там развивались отношения; это все-таки было слишком давно. Более того, мне абсолютно не интересно, что по этому поводу думают в Монголии или в той же Эстонии.

А вот события Второй мировой или Великой Отечественной — это мне важно. Это компонент моего сознания, это то, чему я учу своих студентов, то, о чем я пишу. И оценка этих событий, соответственно, — часть моей работы.

Теперь, возвращаясь к этим событиям: я как советский человек, закончивший в СССР школу и институт, очень хорошо узнал — спасибо учителям — о том, что делали немцы, о преступлениях немцев на территории Советского Союза.

И спустя определенное время я начал узнавать, что Хатынь, например, сожгли не немцы, а украинские каратели. Еще позже пришла ясность применительно к тому, что на территории Ленинградской области (сегодня это Ленинградская, Новгородская, Псковская области) зверства творили не только немцы, но и эстонцы, латыши и даже литовцы.


Жители деревни Чухонские Заходы, расстрелянные нацистами 24 февраля 1944 г. в помещении глинобитной риги. Из фондов Государственного архива Псковской области.

Понятно, почему от нас это, скажем так, деликатно скрывали, недоговаривали — Советский Союз казался вечным, мы строили новую историческую общность «советский народ», вместе строили социализм, вместе летали в космос и так далее. Но потом это все как-то так неожиданно закончилось.

Вопрос: почему?

Возможно, в том числе потому, что мы в свое время не так и не те уроки извлекли из нашего общего прошлого.

Мне однажды студенты сказали: «Николай Маратович, как-то странно… Довлатов пишет (да, это его книжка "Компромисс") о том, что, работая в Эстонии, его послали брать интервью, и он случайно взял интервью у директора театра, который оказался оберлейтенантом СС». Мои студенты сказали: «Как же так? Как мог в Советском Союзе во времена Довлатова оберлейтенант СС работать директором театра?» Я вынужден был им объяснить: вы знаете, мог. Посидел, наверное, «десяточку» и вышел, если за ним уж совсем явных преступлений не было найдено.

Из фондов Государственного архива Псковской области.

Сегодня очень важно говорить, давать объективную оценку участию прибалтийских парамилитарных и военных формирований в преступлениях на территории Ленобласти, равным образом на территории других областей и на территории советской Украины, советской Беларуси.

Когда нас обвиняют в развязывании Второй мировой войны, в ее жестокостях, мы должны вспомнить, кто, собственно говоря, нас обвиняет. «А судьи кто?» И вот с этими судьями вещи получаются очень нехорошие.

Эстония, Латвия, Литва нам говорят: «Да, наши люди немножко, так, чуть-чуть участвовали в полицейских формированиях». А в Эстонии и Латвии добавляют: «Даже в эсэсовских. Но вы знаете, туда попадали по призыву…»

А когда мы начинаем разбираться и работать в том числе с эстонскими и латвийскими документами, выясняется: что вы, что вы, какой призыв, люди добровольно шли.

Тогда нам говорят: «Ой, они шли на борьбу со Сталиным».

Простите, а деревни на Псковщине они сжигали вместе со Сталиным? Детей живьем они закапывали — это что, они Сталина закапывали?

Сегодня надо честно говорить о преступлениях, которые совершали прибалты на территории России.


Жители уходят в лес. Без даты. Из фондов Государственного архива Псковской области.

— Но ведь известно, что нацистская Германия не планировала создание суверенных стран на территории Прибалтики и этого не скрывала. Что же все-таки сподвигло прибалтов на такое тесное сотрудничество с немцами?

— Вы знаете, вопрос просто великолепный. Действительно, серьезные политики в Эстонии, Латвии, да и в Литве прекрасно понимали, что у них, если очень повезет, будет автономия. Если очень повезет. Но они были в несколько неадекватном состоянии.

Потому что мы помним, что было в Первую мировую войну. Могучая великая Российская империя раз — и исчезла. На ее место пришли страшные, мощные немецкие войска Второго рейха, а потом раз — и исчезли. И вот когда два этих титана, Берлин и Петроград, съели друг друга, появились независимые Эстония, Латвия и Литва.

И, естественно, эти горе-политики с руками по локоть в крови подумали: «А почему бы нам это не повторить еще раз? Гитлер прогонит Сталина, Сталин прогонит Гитлера, мы провозгласим независимость и будем дальше жить долго и счастливо».


Расстрел 10 мирных жителей в г. Пскове. Август 1941 г. Из фондов Государственного архива Псковской области.

Понятно, что ничего не получилось, но эта легенда о поиске третьего пути действительно транслировалась рядовым и младшим офицерам 20-й эстонской дивизии СС, 15-й и 19-й латышским дивизиям СС. Простым парням, в общем, эту мысль удалось внушить. И они были искренне уверены в том, что, погибая на территории Советского Союза и после (что самое интересное, вплоть даже до Чехословакии), они защищают свою Эстонию. Последних эстонских эсэсовцев ловили уже в Чехословакии.

На самом деле они защищали исключительно Гитлера.

Они были его верными слугами. И никакие биологические конструкции послевоенного периода не отменяют факта прямой коллаборации с нацистской Германией.

— Есть ли данные о социальном происхождении тех литовцев, латышей, эстонцев, которые поддержали нацистов в годы войны?

— Данные такие есть. Более того, есть и данные по социальным группам, по фамилиям, лидирующим политикам, кто поддерживал Гитлера и его гражданскую и военную администрацию, есть данные и по карателям, которые сжигали деревни в Ленинградской области, убивали евреев, цыган, священников, просто коммунистов и русских.

Все эти данные есть, и мы даже не исключаем того, что кто-то еще жив сегодня и живет не только в Канаде, Австралии, но и в Эстонии и Латвии.

— В Прибалтике по этому поводу говорят, что у них были причины не любить советскую власть и бороться против нее. Массовые репрессии, депортации.

— Безусловно, советскую власть они не любили, и никто из нас сегодня не идеализирует эту власть. Хотя признать факт массовых репрессий в Прибалтике я лично не могу, поскольку советские репрессии носили адресный характер. Да, арестовывали офицеров, да, высылали представителей, как тогда говорили, господствующих классов.

Но это не были массовые репрессии.

Это было не как поведение тех же эстонцев и латышей в Ленинградской области. А как они себя вели? Они просто окружали деревню и сжигали все население во всех домах.

Были списки депортированных, и из них видно, сколько вывозили уголовных преступников, сколько преступников с разбивкой по категориям и с какого уезда, столько священнослужителей, столько политиков, столько офицеров эстонской и латышской армии и так далее и так далее.

Это не оправдывает советские репрессии, но это говорит о том, что в тех репрессиях была хоть какая-то логика, а эстонские и латышские репрессии, деятельность эстонских и латышских полицейских формирований на территории Ленинградской области это были тотальным уничтожением мирного населения.

И вот об этом книжка профессора Ковалёва с моим предисловием и под редакцией Владимира Шамахова, директора Северо-Западного института управления РАНХиГС.

— На территории Литвы не были сформированы легионы СС, но Вы отметили, что литовцы также участвовали в карательных акциях. Как это произошло?

— Расовая теория Германии исключала возможность формирования эсэсовских частей из литовцев. Не было им такой льготы предоставлено. Но, столкнувшись со все возрастающим сопротивлением Красной армии, в Германии совокупными решениями целого ряда ведомств, в том числе и гестапо, было решено привлекать литовцев к так называемым полицейским батальонам, выполнявшим вспомогательные функции (в основном, в тылу).

Но литовский кейс от этого добрее не становится, потому что это тоже, по сути, карательный полицейский пунктик, плюс участие в разграблении материальных ценностей.

— Почему литовцы, которые являются родственным народом для латышей, оказались в ранге рас или наций на более низком уровне по сравнению с теми же латышами и эстонцами?

— Это вопрос несложный. Дело в том, что летто-литовская группа — это действительно латыши плюс литовцы. Но территория современной Латвии практически вся находилась в зоне немецкого, немецко-шведского, остзейского влияния. Немцы там со времен XII–XV веков и по 1914 год были определяющей политической силой, а русских императоров это, по большому счету, устраивало.

Рижское рыцарство писало императору Николаю II вплоть до 1914 года письма на немецком, благо наш император в чем в чем, а в языках был силен. И только в 1914 году, когда началась война, из Петербурга подсказали: давайте мы все-таки на немецком переписку прекратим, господа, потому что, ну, мы слегка воюем с Германией, раздражает это. Ну а до 1914 года переписка велась на немецком.

Неслучайно в книге профессора Ковалёва приводится фотография позолоченной пластинки, которую литовский солдат из полицейского батальона оторвал с купола Софийского собора.

— Были ли зафиксированы случаи, когда латыши и эстонцы воевали друг против друга, находясь по разные стороны фронта? Ведь известно, что и в Красной армии были части, состоящие из эстонцев.

— Конечно, такие случаи зафиксированы. Дело в том, что эстонцы и латыши в военных и эсэсовских формированиях сражались на Северо-Западе, и латышская советская дивизия и эстонский стрелковый корпус воевали здесь же. Да, абсолютно точно были случаи, когда они сталкивались лицом к лицу при освобождении Прибалтики. Но это сюжет для наших коллег, военных историков, которые напрямую не занимаются репрессиями и полицейскими репрессиями парамилитарных формирований.

— Вы отметили, что некоторые лидеры карателей, возможно, и по сей день где-то живут. Многим ли удалось уйти от возмездия?

— Многим. Во-первых, советская власть достаточно жестко относилась к офицерам, которые участвовали в этих карательных акциях, и гораздо, скажем так, либеральнее к простым людям.

Условно говоря, если человек бил себя в грудь и говорил, что он простой эстонский крестьянин и людей не убивал, а только стоял с винтовкой вдоль железных дорог, то, вероятнее всего, после процедуры проверки (если в 1945–1946 годах не выяснилось, что он кровавый убийца) его отпускали. Он получал гражданскую профессию, садился за руль комфортного автомобиля и так далее и так далее.

— Как можно вообще оценить роль прибалтийских приспешников нацизма в годы войны? Повлияли ли их действия на ход войны?

— Учитывая, какие силы были задействованы в этой войне с той и с другой стороны, на мой взгляд, вклад полицейских и даже эсэсовских военных формирований Эстонии и Латвии минимален, но он есть. Оценить его количественно сложно — это не математика, это какое-то более сложное измерение, другое искусство.

Поэтому объем оценить сложно, а факт оспорить невозможно.

— А как действия карателей оценивают сегодняшние власти Прибалтийских республик и дают ли им оценку партии, представляющие ультраправый политический спектр в этих странах?

— Дело в том, что оценку легионерам дают все политические партии, и все эти политические партии сходятся на том, что это герои, это лидеры и символы нации, это лучшие люди эстонского, латышского и литовского народов.


Захоронение расстрелянного населения д. Чухонские Заходы. 1944 г. Из фондов Государственного архива Псковской области.

Поэтому очень трудно говорить с любыми латышскими, эстонскими и литовскими политиками. Представьте себе, для сравнения, что было бы, если бы в сегодняшней Германии хоть какая-то партия напрямую считала эсэсовские формирования героями нации? К ним бы тут же приехало ведомство по охране Конституции.

Крымские татары.


Генерал-лейтенант Эрих фон Манштейн в своих мемуарах писал:
« Татары сразу же встали на нашу сторону. Они видели в нас своих освободителей от большевистского ига, тем более что мы уважали их религиозные обычаи. Ко мне прибыла татарская депутация, принёсшая фрукты и красивые ткани ручной работы для освободителя татар „Адольфа Эффенди“. »

Для нас большая честь иметь возможность бороться под руководством фюрера Адольфа Гитлера — величайшего сына немецкого народа… Наши имена позже будут чествовать вместе с именами тех, кто выступил за освобождение угнетённых народов.
Из речи председателя Татарского комитета Джеляла Абдурешидова на торжественном собрании 3 января 1942 года в Симферополе

Накануне Великой Отечественной войны крымские татары составляли меньше одной пятой населения полуострова(218179- 19,4%).
Тем не менее, татарское меньшинство ничуть не было ущемлено в своих правах по отношению к русскоязычному населению. Скорее наоборот. Государственными языками Крымской АССР являлись русский и татарский. В основу административного деления автономной республики был положен национальный принцип.

По данным архивов, до войны в РККА было призвано более 5 тысяч крымских татар, а в период с 22.06.1941 по 09.05.1945 гг. из Крымской АССР было мобилизовано около 72 тыс. человек, из них крымских татар — около 16 тысяч.В Крымских дивизиях было около 9 тысяч крымских татар (до 30 % личного состава).

В ноябре 1941 года в Крымских горах действовало 27 партизанских отрядов общей численностью более 3,4 тыс. человек (из них около тысячи — военные и более 50 % этнические крымские татары).
Командующий партизанскими силами А. В. Мокроусов говорил, что в первые два месяца дезертировал 891 человек, «в основном татары».
В докладной записке заместителя начальника Особого отдела центрального штаба Попова говорилось: «Основные продовольственные базы партизанских отрядов были разграблены в декабре месяце 1941 г., главным образом благодаря предательству со стороны татар, которые являлись не только проводниками немецких войск, но и сами принимали активное участие в разгроме продовольственных баз.
Начальник медслужбы Крымского штаба партизанского движения подполковник П. Михайленко в отчёте об итогах работы медицинской службы в партизанских отрядах писала: «В условиях крымской партизанской борьбы не было бы смертей от голода, если бы не измена крымских татар.
Замначальника особого отдела Центрального штаба Попов писал: «В нападении на партизанские отряды большую роль всегда играют местные татары, которые, хорошо зная лес, дороги и тропы, являются проводниками и всегда приводят с той стороны, откуда их меньше всего ожидали».
Важную роль сыграли проводники в разгроме подразделений 48-й кавалерийской дивизии, прикрывавшей отход от Перекопа основных частей 51-й и Приморской армий.
9 января 1942 г. в районе г. Старый Крым отдельным парашютным батальоном Крымского фронта была выброшена спецгруппа парашютистов под командой сержанта К. П. Юргенсона. «НЗ» закончился и Юргенсон решил спуститься к морю достать продуктов.
Зашли (мокрые, голодные, измученные) в крайний от гор дом в дер. Ворон и попросили продать еду. Хозяин пригласил в дом обогреться.
, а дочерей отправил за полицией. Дом был окружён самооборонцами.
Десантники отстреливались. Тогда татары сожгли их живьём.
23 марта 1942 года деревню окружили немцы и добровольцы - крымские татары из карательного батальона, - рассказывает Юрий Спаи,тогда, в 1942-м, он был тринадцатилетним мальчиком - Всех жителей собрали перед Сельсоветом, обыскали. Видимо, немцам поступил донос, так как, несмотря на то что ничего подозрительного они не нашли, в сторону сразу же отогнали более тридцати мужчин. Среди них были мой дядя и два брата. Я, тогда еще наивный подросток, подошел и спросил: "Дядя Митя, а вы чего здесь?" А он мне по-гречески, чтобы не поняли татары, ответил: "Юра, уходи, а то и тебя тоже убьют. Нас ведут на расстрел". Такое забыть нельзя..."
Деревню подожгли, громко залаяли собаки, людей охватила паника. Всю "черную" работу делали татары. Тетю Юрия Михайловича привязали к кровати, а ее восьмимесячного ребенка, как тряпку, кинули в огонь. Женщина кричала до тех пор, пока на нее не обрушилась горящая кровля. Огонь уничтожил все 87 дворов. Тех, кто остался в живых, в том числе и Юрия Спаи, в сопровождении крымско-татарских добровольцев отправили через Бахчисарай в Октябрьское.

В период оккупации 1941-1944 годов в концлагере совхоза «Красный» было уничтожено свыше 15 тыс человек. Точное число жертв не установлено. В расстрельном рве до сих пор находятся не эксгумированные останки около 5 тыс узников, а братские могилы залиты цементом.
Документально подтверждено, что немецкую администрацию в концлагере представляли комендант и врач. Все остальные функции осуществляли бойцы 152-го татарского добровольческого батальона СД «Schuma».
Охрана лагеря отличалась особо «творческим» подходом к вопросу уничтожения заключенных. В частности, матерей с детьми не раз топили в ямах с фекалиями, вырытых под лагерными туалетами. Также практиковалось массовое сожжение: живых людей, связанных колючей проволокой, складывали в несколько ярусов, обливали бензином и поджигали. Очевидцы утверждают, что «больше всего везло тем, кто лежал снизу» – они задыхались под весом человеческих тел еще до казни.
Комплекс на месте концлагеря совхоза «Красный» , включен в международный реестр, наряду с «Бухенвальдом» и «Дахау».

24 мая 1942 года в своём выступлении в рейхстаге Гитлер заявил: «в частях германской армии, наряду с литовскими, латышскими, эстонскими и украинскими легионами, принимают участие в боях с большевиками также татарские вспомогательные войска… Крымские татары всегда отличались своей военной доблестью и готовностью сражаться. Однако при большевистском господстве им нельзя было проявить этих качеств… Вполне понятно, что они плечом к плечу стоят с солдатами германской армии в борьбе против большевизма».

---

Итог -

По постановлению Государственного комитета обороны в Узбекскую ССР было перемещено чуть более 180 тысяч человек (Особая папка. Сообщение №495/Б от 20 мая 1944 года).

В документе особо отмечено, что было изъято в ходе операции «минометов — 49, пулеметов — 622, автоматов — 724, винтовок — 9.888, патронов — 326.887».

Красную армию ожидали серьезнейшие сражения за освобождение Европы: Белорусская (23 июня — 29 августа 1944)
Прибалтийская (14 сентября — 24 ноября 1944)
Будапештская (29 октября 1944 — 13 февраля 1945)
Висло-Одерская (12 января — 3 февраля 1945)
Восточно-Прусская операции (13 января — 25 апреля 1945)и
Битва за Берлин (16 апреля — 8 мая 1945).

Держать враждебную группировку за спиной не мог позволить ни один главнокомандующий.

Было разрешено взять «личные вещи, одежду, бытовой инвентарь, посуду и продовольствие» до 500 кг на семью. При каждом эшелоне был врач и две медсестры с медикаментами.

Наркомторгу было поручено «обеспечить все эшелоны со спецпереселенцами ежедневно горячим питанием и кипятком». При этом на питание было выделено из расчета суточной нормы на человека: хлеба — 500 грамм, мясо-рыбы — 70 грамм, крупы — 60 грамм, жиров — 10 грамм.

Также в течение июня-августа спецпереселенцев снабжали продуктами (в счет оставленного ими имущества в Крыму) из расчета на 1 человека в месяц: 8 кг муки, 8 кг овощей и 2 кг крупы.

Было указано «обеспечить наделение прибывающих спецпереселенцев приусадебными участками и оказать помощь в строительстве домов местными стройматериалами». Сельхозбанк был обязан выдавать спецпереселенцам «ссуду на строительство домов и на хозяйственное обзаведение до 5000 рублей на семью, с рассрочкой до 7 лет».

"Я уже устал доказывать, что это были совершенно логичные и справедливые действия по отношению к изменникам Родины и фашистским прихвостням. При этом следует отметить гуманизм Советской власти по отношению к бандитам, верой и правдой служившим фюреру.
Я отнюдь не сторонник сталинизма. В моей семье, как и во многих семьях России, есть пострадавшие от репрессий. Но тогда шла война. Оставлять у себя за спиной 200 тысяч человек, готовых в любой момент предать, — преступно! Притом депортация народов по национальному признаку — это отнюдь не ноу-хау сталинского режима, как нас уверяли перестроечные «демократы». Во время той же Второй мировой, только раньше — в 1941 году, через пару месяцев после Перл-Харбора, американцы совершенно спокойно депортировали во внутренние районы страны и посадили в концлагеря около 200 тысяч своих граждан японского, немецкого и итальянского происхождения".

Академик, доктор исторических наук Андрей Гончаров.