Нации, нациестроительство, национализм

Общее сакральное прошлое, как пишут исследователи Самедов и Григорян, формирует политическую общность наций, но, увы, через образ внешнего, а главное вечного врага.

 

Конфликт армян и азербайджанцев прочно связан с распространением идей национализма, и сам по себе не такой древний, как кажется многим сейчас, - ему чуть более 100 лет.

Исследователь Бенедикт Андерсон в своей книге "Воображаемые сообщества" пишет, что национализм описывает нацию как сообщество, идущее из глубин времени, как некую извечную данность, хотя на самом деле идея наций зародилась лишь в XVIII-XIX веках. В том числе благодаря индустриализации и распространению грамотности для многих в Европе, а потом и в других точках мира, основой идентичности стала языковая общность, а не религиозная: например, человек в первую очередь считал себя венгром, а только потом католиком.

Идеи национализма стали проникать и на Южный Кавказ, в то время поделенный на губернии (вовсе не национальные) в составе Российской Империи. Во многих местах население было смешанным: азербайджанцы составляли значительную часть жителей Еревана, а армяне - Баку.

В начале XX века националисты с обеих сторон стали прибегать к насилию: в 1905 году происходят погромы армян в Нахичевани и азербайджанцев в Шуше (в 1920 году там произойдут еще более крупные погромы местных армян), начинаются столкновения вооруженных отрядов по всей территории современных Азербайджана и Армении и, наконец, самые кровавые столкновения в Баку в 1918 году, где в марте погибают тысячи азербайджанцев, а в сентябре - армян.

В советское время национальные вопросы ушли "под ковер", снова напомнив о себе уже в конце 1980-х. Как отмечают исследователи, все началось с экологических протестов - в Армении из-за Мецаморской АЭС, а в Азербайджане - из-за слухов о вырубке лесов в Карабахе. Очень быстро экологическое движение трансформировалось в националистическое, и митингующие в Армении стали требовать отделения Карабаха от Азербайджана и присоединения его к Армении.

 

С тех пор о том, что до XX века народы имели общую кухню (из-за которой сейчас спорят), музыку и традиции, помнит мало кто - как и о том, что "кирвой" (мусульманским подобием крестного) у азербайджанцев было принято и почетно брать близкого армянина. По словам исследователей Самедова и Григорян, обе стороны транслируют в своей культуре образ друг друга как "зло, хитрое и неспособное к переговорам".

 

Один из азербайджанских телеканалов годами начинал новостные сводки с фразы "20% территории Азербайджана оккупировано" (хотя оккупировано было только 13,6%), и говорил, что "мировое сообщество это все еще терпит". К этой фразе я привык с детства, я с ней вырос и вместе с другими детьми негодовал от такой безответственности мирового сообщества.

Еще в конце 1990-х на встрече в Лиссабоне Азербайджан и Армения решили, что Карабах останется в составе Азербайджана, но с широкой автономией и что народам суждено жить вместе. Результатам тогда обрадовались не все - на популярном шоу на том же телеканале ANS пели песню со строками: "Лиссабонский саммит обманывает нас / Мы не заслужили примирения с врагом / Потомки плюнут нам в лицо".

 

В 2007 году, гуляя по Тбилиси, моя армянская знакомая объясняла мне суть вопроса образно, растопырив пальцы на руках: "Мы, армяне, как дерево, - говорила она, указывая на свои руки. - А вот Шуши - это веточка. Нельзя оторвать веточку, потому что тогда я умру".

Она хорошая, добрая девушка, только азербайджанцев не любит и не может представить, как раньше мы жили вместе. Я для нее был хорошим азербайджанцем, не таким, как другие.

Во время нашей прогулки мне позвонила моя тетя; узнав, что я гуляю с армянкой, она предупредила: "Будь осторожен, она тебя отравит".

Старшее поколение, похоже, забыло о том, что были другие времена, а младшее их и не видело никогда. Тети моей больше нет, а знакомая со временем перестала со мной разговаривать.