[image]

Российская Империя в Первой Мировой. Подготовка, ход, последствия и возможные альтернативы.

 
1 22 23 24 25 26 27 28
+
-
edit
 

Fakir

BlueSkyDreamer
★★★★☆
A.1.>
> и что наделы перейдут к безземельным, честно исполнявшим свой долг.

Кстати, любопытно, что когда уже летом(?) 1917 на некоем съезде депутатов (надо полагать, солдатских в основном) 1917 обсуждалось нечто предшествовавшее "Декрету о земле", то первоначально предполагалось, что дезертирам земли не достанется. И это было общим мнением, пока солдат не переубедил некий пехотный прапорщик. Случай описан в советской литературе впервые в 1967.
   56.056.0
RU Фагот #08.08.2021 05:31  @Alex 129#05.08.2021 10:52
+
+2
-
edit
 

Фагот

координатор
★★☆
A.1.> (...) большевики были всего лишь прилежными учениками своих предшественников у руля страны (это в принципе логично - откуда еще черпать опыт и управленческие решения, не от марсиан же...).

Недавно прочитал очень интересную книгу Уильяма Фуллера "Внутренний враг. Шпиономания и закат императорской России". Там автор видит корни шпиономании сталинского СССР ещё в царской России времён Первой мировой. А Борис Колоницкий в книге "Товарищ Керенский" видит первые признаки формирования культа личности ещё у этого самого Керенского. Вообще это очень интересная тема - преемственность большевистского, а потом сталинского государства от Российской империи.
   92.0.4515.11592.0.4515.115
Это сообщение редактировалось 08.08.2021 в 05:38
+
+4
-
edit
 

Alex 129

координатор
★★★★★
В параллельной теме про Н2 по тексту источника упоминался капитан военно-цензурного отделения Ставки ВГК М.К Лемке, который вел подробный дневник во время службы, и который он опубликовал по горячим следам еще в 1920 г., т.е. не подвергался правке в результате послезнания. Поскольку автор по долгу службы занимался шифровкой/дешифровкой отправляемых/получаемых Ставкой документов, то он приводит массу интереснейших деталей.
Издание: Лемке М.К. "250 дней в царской ставке 1915–1916 гг" (есть на militera.lib.ru).


Ни артиллерийское ведомство Великого князя Сергея Михайловича, ни отдел по устройству войск главного управления генерального штаба как будто даже не предвидели явления, совершенно обычного у нас в каждую войну: никто не ценит своего оружия, его бросают где попало, а в критическую минуту тысячи людей сдаются в плен с голыми руками. Ни то, ни другое учреждение совершенно не позаботились в мирное время настойчиво и глубоко провести в воспитание армии бережливости к оружию, которая так нужна именно нам.
Только русский человек не может осознать собственность, если она принадлежит казне. Казенное — ничье.

Когда началась война, схватились, но было уже поздно: бережливость не создается приказами вдруг, а между тем ими-то только и пробовали бороться.

23 февраля 1915 г. главнокомандующий Северо-Западным фронтом приказал:

«За истекший период войны войсковыми частями было утеряно весьма значительное количество винтовок, причем в будущем в случае непринятия соответственных мер в отношении правильного сбора оружия нельзя будет рассчитывать на надлежащее пополнение утери, так как для этого уже недостает имевшихся запасов винтовок и не будет достаточно тех, которые вновь изготовляются».

Тем же приказом по тому же фронту дано обширное наставление по сбору винтовок, еще раз доказывающее, как эта мысль была нова. Помимо самого сбора и его очень сложной организации, предписаны были еще следующие общие меры:

«1. Установить строжайшие наказания за каждую утерянную нижним чином винтовку, в особенности при нахождении нижних чинов в различных командировках в тылу.

2. Установить, чтобы легкораненые отправлялись на перевязочные пункты или лазареты со своими винтовками. Легкораненые, не принесшие винтовок, должны быть отправляемы обратно за винтовкой.
Об изложенном должно быть поставлено в известность начальство перевязочных пунктов и лазаретов.

3. Установить, чтобы санитары, вынося тяжелораненых, захватывали бы и их винтовки.

4. Установить выдачу денежного вознаграждения в размере 50 коп. за каждую исправную винтовку тем легкораненым нижним чинам, которые кроме своей винтовки, принесут на перевязочный пункт еще винтовки своих убитых или тяжелораненых товарищей. Такое же вознаграждение в случае, если по обстоятельствам командир полка признает это возможным, может быть выдаваемо и при позиционной войне, когда винтовки после атак остаются впереди наших окопов, и сбор их связан с известным риском».
 
   11.011.0
RU Фагот #09.08.2021 18:09
+
-
edit
 

Фагот

координатор
★★☆
А сами документы он цитирует, или приводит по памяти? Если цитирует, то интересно, он копии упёр с собой что ли? Если да, то РСО у них совсем плохо работал :)
   92.0.4515.11592.0.4515.115
RU Alex 129 #10.08.2021 11:00  @Фагот#09.08.2021 18:09
+
+3
-
edit
 

Alex 129

координатор
★★★★★
Фагот> Если цитирует, то интересно, он копии упёр с собой что ли? Если да, то РСО у них совсем плохо работал :)

Упёр, копировал, подслушивал, записывал, провоцировал на откровенный разговор и т.д. и т.п. :D - и сам пишет об этом открытым текстом. Там вообще была полная патриархальщина, даже нынешних особистов (не говоря о советских) инфаркт бы хватил от тогдашних порядков. Ситуацию видимо спасало только то, что в разведке противоположной стороны такие же лохи архаичные "рыцари" служили.

По современным понятиям это был бы суперисточник... :)

Из его предисловия к книге:

Получив назначение в Ставку Верховного главнокомандующего, в этот сложный узел нервной системы армии и страны, я дал себе слово во что бы то ни стало использовать там свое положение прежде всего для аккуратного и систематического ведения детального личного дневника и пристального наблюдения за всем происходящим вокруг. Помимо моего будущего служебного положения, в котором при всей своей иерархической незначительности я предвидел, однако, непосредственные сношения с высокими чинами, этому решению способствовало также сознание лежавшего на мне долга — долга человека, по своей специальности историка, понимавшего громадную важность задуманного им живого исторического документа и знавшего, как ограничено в конце концов число подобных письменных отражений лихорадочной деятельности и суеты военного времени. Наши предыдущие войны были лучшим тому доказательством: мемуарное их описание крайне скудно.

И действительно, с первого дня пребывания в Ставке я был верен своему слову и с систематической аккуратностью и точностью ежедневно записывал все, что удавалось узнать за день.

Материалами для меня служили прежде всего бесчисленные документы, проходившие через или около меня, чаще же (и в очень большом числе) попадавшиеся мне под руку, без устали искавшую их. Все они тщательно копировались, когда на месте, в Управлении же, когда дома, когда в театре, ресторане, на дежурстве в аппаратной секретного телеграфа (больше всего) и т. п. Вторым источником были ежедневные беседы с самыми различными по своему положению людьми, хорошо знавшими то, что ставилось предметом умышленно направлявшегося разговора, причем я видел и знал — знаю и теперь, — что говорившие со мной никогда и не подозревали, с какой целью я затрагивал ту или другую тему.

Каждая беседа (часто все-таки после необходимой проверки) записывалась мною по возможности немедленно по ее окончании, причем иногда сначала лишь наскоро, в наиболее существенной своей части, с различными пометками и особыми значками, расшифровывавшимися уже позже, вечером или ночью, когда преимущественно и писался дневник.

Все такие записи, которыми иногда были буквально переполнены мои бесчисленные офицерские карманы, расшифровывались дома, на покое, за несколькими запорами входных дверей, и вместе с копиями документов вносились в очередную тетрадь. А так как я твердо поставил себе за правило не ложиться спать раньше, чем закончу запись про весь истекший день, то утром моя незагроможденная память опять была готова к восприятию новых сведений и впечатлений.

Заполненные тетради отсылались в Петербург, где и хранились в надежном месте.

Вполне ясно понимая весь риск такого своего неслужебного занятия, я в самом же начале основательно пригляделся к мерам наблюдения за каждым из нас и, когда понял, что и в Ставке все делалось по-русски, спустя рукава и только формально, стал смелее, благодаря чему достиг возможного максимума в выполнении своей цели, увеличивая, конечно, степень риска и тяжесть грозившей мне кары.
 
   11.011.0
RU Фагот #10.08.2021 12:53
+
-
edit
 
RU Alex 129 #11.08.2021 14:59  @Alex 129#09.08.2021 16:15
+
+3
-
edit
 

Alex 129

координатор
★★★★★
A.1.> Издание: Лемке М.К. "250 дней в царской ставке 1915–1916 гг" (есть на militera.lib.ru).

По тому же вопросу ему буквально вторит другой автор, упоминавшийся в теме про Н2 генерал Головин Н.Н. ("Военные усилия России в мировой войне" в 2-х томах. Париж, 1939 г.):

Низкий культурный уровень наших народных масс не содействовал развитию в них надлежащего отношения к казенному имуществу. Народная пословица даже зарегистрировала это понимание в словах: «Казенное — в огне не горит, в воде не тонет».

В предыдущей главе нам приходилось уже говорить об этом. Но там мы указывали, что ссылкой на подобное отношение наши военные руководители снабжения старались прикрыть свой собственный грех — отсутствие предвидения и неумелость в организации. В деле боевого снабжения упоминаемая здесь черта нашей солдатской массы не могла сказаться в той мере, как это рисуют «снабжатели». Предметы боевого снабжения находились под очень сильным контролем офицерского состава.

Иначе обстояло дело в области снабжения предметами не боевого характера, в особенности в вещевом довольствии. Здесь контроль был слабее, да, кроме того, в толще призванных во время войны прочно укоренился взгляд, что выданное им на руки вещевое довольствие с первого же дня является их полной собственностью, что казна достаточно богата, чтоб почаще возобновлять эту собственность.

Я приведу один пример из пережитого мною за время пребывания в должности начальника Штаба VII армии.

В декабре 1915 г., как мне уже приходилось упоминать, моя армия переживала «сапожный» кризис. После долгих и упорных просьб, обращенных к органам фронтового снабжения, после постройки «собственными» силами «своего» кожевенного завода в тылу армии, производящего более чем несколько тысяч кож в месяц, мы начали выбираться из кризиса. Но при этом обнаружилось следующее явление: войсковые части продолжали требовать и требовать обувь, а между тем, по имеющимся у нас расчетам, их потребности должны были быть уже удовлетворены. Я лично объехал для проверки корпуса, некоторые дивизии и полки.

Оказалось, что все прибывающие маршевые роты, а их в этот период прибывало много, почти поголовно прибывали со старой, никуда не годной обувью. Между тем, согласно установленному порядку, все чины маршевых рот, высылаемых запасными батальонами, снабжались совершенно новыми сапогами.

В ближайшие же дни выяснилось, что чины маршевых рот, проходя через деревни, продавали новые сапоги, обменивая их на никуда не годные, причем производилось это почти повально. Все опрошенные после поимки совершенно искренно отвечали, что они думали, что, когда придут в окопы, им должны дать новые сапоги.


Одновременно с этим открылось, что торговля казенным вещевым довольствием приняла настолько массовый характер, что произведенный местной полицией обыск в селах, лежащих по пути прохождения маршевых рот, обнаружил даже небольшие мастерские, в которых перешивали солдатские полотнища палаток в юбки для деревенских баб.

Бороться с этим злом было очень трудно. С маршевыми ротами шли малоопытные прапорщики; полицейских сил в деревне было мало. Для того чтобы наладить порядок, пришлось усилить кадры армейских запасных батальонов за счет опытного офицерского состава частей, последний же в это время ценился на самом фронте в полном смысле на вес золота; пришлось создать сильную военную полицию в тылу — опять-таки за счет частей, боровшихся на фронте.

Не лишено интереса упомянуть здесь о распоряжении генерала Брусилова, который был в это время Главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта. Этот генерал ... задумал решить вопрос чрезвычайно просто: он приказал пороть 50 ударами розог всех чинов маршевых рот, которые прибудут в части с недостачей в выданном им вещевом довольствии.

С началом революции небрежное отношение к казенному имуществу сразу же быстро возросло и вскоре превратилось в какую-то безудержную вакханалию.

Упоминаемая выше отрицательная черта русской солдатской массы военного времени привела к тому, что требуемые от страны количества различного вида материального, в особенности же вещевого снабжения превосходили нормальную потребность. Это вызывало, в свою очередь, излишнее непродуктивное напряжение страны.
 
   11.011.0
+
+3
-
edit
 

Fakir

BlueSkyDreamer
★★★★☆
Про кризис снабжения 1915, и про роты, являвшиеся на фронт чуть не босиком и в кальсонах, по пути распродав или сменяв на самогон всё, что можно - описано еще в советском издании "1 августа 1914" Н.Н.Яковлева.
   56.056.0
RU Alex 129 #13.08.2021 09:54  @Alex 129#11.08.2021 14:59
+
+1
-
edit
 

Alex 129

координатор
★★★★★
A.1.> генерал Головин Н.Н. ("Военные усилия России в мировой войне" в 2-х томах. Париж, 1939 г.)

В свое время у нас была популярная критика, что де фашисты во время ВОВ периодически отправляли своих солдат в отпуска с фронта, а вот клятые коммунисты нет:

Английский военный агент генерал Нокс счел даже нужным отметить это зло в донесении своему правительству:

«Увольнение Гучковым в отпуск 5% солдат до 40-летнего возраста и 15% солдат сверх такового привело к повсеместным штурмам поездов толпами потерявшей всякую дисциплину солдатни. Любимым спортом этих солдат, примостившихся на крышах классных вагонов, было мочиться в вентиляторы для того, чтобы досадить буржуям, едущим внутри вагонов. Противодействующих этому железнодорожных служащих они избивают».

Вышеприведенные строки составляют только небольшую выдержку из длинного донесения, в котором генерал Нокс чрезвычайно обстоятельно обрисовал критическое положение нашего железнодорожного транспорта.

Для примера мы приведем текст телеграммы одного из младших железнодорожных агентов, адресованной по начальству. В лето 1917 г. подобные телеграммы слались тысячами.

«Телеграмма Начальника станции Самодуровка.
Правлению Ю.-В. дор. и директору Мин. пут. сообщения.
30 мая (12 июня) 1917 г.
Поезд №28, прибывший на скрещение поезд №3, ехали 15 теплушек отпускных солдат, которые по остановке поезда окружили меня и под угрозой смерти требовали немедленно отправить далее, а поезд №3, шедший уже ко мне, настаивали задержать. По прибытии поезда №3 требовали отцепить паровоз от почтового и прицепить вторым к их поезду. На мое разъяснение, что нельзя оставить без паровоза почтовый поезд, угрожали расправиться со мной. Удалось убедить только тем, что идущий паровоз поезда №3 пойдет задним ходом и еще хуже замедлит скорость. Убедившись, солдаты ухватили меня к паровозу поезда №28, угрожая машинисту бросить его в топку, если он не повезет их быстрее. Большое число отпускных пьяные. При таких обстоятельствах служба становится невозможной; жизнь в опасности; прошу оградить от могущего быть произвола; поезда с отпускными солдатами отправлять с усиленными патрулями. Подписал Дорохов».
 
   11.011.0

Fakir

BlueSkyDreamer
★★★★☆
Выступая в январе 1914 года в Париже, Пилсудский изложил своё видение войны, согласно которому для того, чтобы Польша стала независимой, необходим был разгром Российской империи силами Центральных держав (Австро-Венгрии и Германии), которые затем должны быть разгромлены силами Великобритании, Франции и Соединённых Штатов.
 
   56.056.0

Fakir

BlueSkyDreamer
★★★★☆

ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА --[ Исследования ]-- Шигалин Г. И. Военная экономика в первую мировую войну

Сайт «Военная литература», работающий с 2001 г., собрал в себе множество текстов, имеющих отношение к военной истории и истории войн, и постоянно пополняется новыми материалами. Среди них — первоисточники, архивные материалы, документы, мемуары, исследования, проза и поэзия, биографические работы, пропагандистские материалы, статьи, альтернативная военная история, книги по истории техники и оружия, уставы и наставления, устная история, детская военная литература, карты и схемы, военная периодика и многое другое. //  militera.lib.ru
 

ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА --[ Исследования ]-- Шигалин Г. И. Военная экономика в первую мировую войну

Особенности развития военно-экономической базы западноевропейских стран во время войны 1. Важнейшие изменения, происшедшие в промышленности воевавших стран в период войны Неравномерность, противоречивость и скачкообразность развития капиталистических производительных сил являются характерной чертой капиталистической экономики в эпоху империализма. Во время же войны 1914–1918 гг. эта черта проявила себя исключительно остро и глубоко. Условия военного времени вызвали резкую ломку структуры производительных сил, еще более скачкообразное, неравномерное развитие отдельных отраслей промышленности в воевавших странах Европы. //  Дальше — militera.lib.ru
 

Валовый сбор зерна в РИ в 1916 - 82% от 1913.

ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА --[ Исследования ]-- Шигалин Г. И. Военная экономика в первую мировую войну

Состояние сельского хозяйства и условия снабжения населения и вооруженных сил России продовольствием во время войны 1. Влияние войны на сельское хозяйство Первая мировая война исключительно тяжело отразилась на сельском хозяйстве России. Призывы населения в армию, реквизиция лошадей и скота, недостаток сельскохозяйственных орудий, машин и удобрений, транспортные затруднения оказали отрицательное влияние на сельскохозяйственное производство. В первый же год войны из сельского хозяйства было взято около 7,5 млн. //  Дальше — militera.lib.ru
 

Первая мировая война исключительно тяжело отразилась на сельском хозяйстве России. Призывы населения в армию, реквизиция лошадей и скота, недостаток сельскохозяйственных орудий, машин и удобрений, транспортные затруднения оказали отрицательное влияние на сельскохозяйственное производство.

В первый же год войны из сельского хозяйства было взято около 7,5 млн. человек. Во второй и третий годы войны в армию было призвано еще 6 млн. жителей деревни. В результате большое количество хозяйств осталось без мужских рабочих рук, например, в Московской губернии — 44 % хозяйств, Амурской — 43 %, Томской — 42%, Тамбовской и Вологодской — 36%, Киевской — 37%, Харьковской, Саратовской и Уфимской — 30%{142}.

...

Сельское хозяйство лишилось огромного количества лошадей, взятых в армию. На 1 сентября 1917 г. в армии было 3167 тыс. лошадей, что составляло 10% всего поголовья лошадей в стране и притом наиболее работоспособных. О понижении количества рабочих лошадей в стране свидетельствуют следующие данные: если в 1912 г. удельный вес рабочих лошадей составлял 81%, а молодняка и жеребят — 17%; то в 1916 г. удельный вес первых понизился до 77%, вторых повысился до 22%.

Во время войны было реквизировано большое количество крупного скота, что особенно тяжело отразилось на сельском хозяйстве южных и западных губерний. Тяжесть реквизиций легла на середняцкие и бедняцкие хозяйства.

...

Местные власти в отдельных городах уже в 1915 г. ввели карточную систему распределения некоторых продовольственных товаров. Правительство сперва относилось отрицательно к введению карточной системы в общегосударственном масштабе. Но уже в середине 1916 г. оно было вынуждено ввести карточную систему на сахар, а несколько позже распространило ее также на хлеб и мясо.

Законом от 27 ноября 1915 г. председателю особого совещания по продовольствию было предоставлено право «устанавливать в пределах империи или отдельных ее районов предельные цены на продажу продовольственных продуктов и фуража, обязательные для всех...»{146}. Но до осени 1916 г. предельные цены распространялись лишь на закупки для нужд армии, и только 9 сентября 1916 г. было издано распоряжение об установлении твердых цен на главные хлебные продукты для всех без исключения сделок.

В качестве подсобного средства к твердым ценам, как гарантия их, существовала реквизиция. Реквизиции отразились лишь на середняцких и бедняцких хозяйствах. На совещании по дороговизне указывалось: «...реквизировали то, что было всего легче реквизировать... Запасы, которые были умело скрыты и принадлежали более сильным экономическим кругам, по-видимому, никакой реквизиции не подвергались»{147}.

...


В первый год войны продовольственные заготовки, несмотря на хаотичность их организации, прошли более или менее удачно. Задание по заготовке 231,5 млн. пудов хлеба, предназначенного исключительно для удовлетворения нужд армии, было выполнено. [202]

Во второй год войны продовольственные заготовки начались в условиях хорошего урожая. Нужно было заготовить 343 млн. пудов хлеба, в том числе 92% для нужд армии. Однако, несмотря на хороший урожай, хлеб поступал на рынок крайне слабо. Поэтому реквизиции оказались более частым явлением в тех районах, где заготовками ведали военные власти.

Третий год войны был наиболее трудным в продовольственном отношении. Сельскохозяйственное производство продолжало сокращаться, обмен между городом и деревней совершенно нарушился, бумажно-денежная эмиссия систематически возрастала, а курс рубля неуклонно понижался. В этих условиях рыночные цены на продукты питания неизбежно повышались, и соответственно увеличивался разрыв между твердыми и вольными, то есть спекулятивными, ценами. Биржи свободно печатали бюллетени вольных цен, хотя государственная заготовка хлеба проходила крайне медленно.

Поэтому в декабре 1916 г. правительство в лице нового министра земледелия (он же председатель особого совещания по продовольствию) Риттиха вынуждено было пойти на крайнюю меру — на введение обязательной поставки хлеба в казну по твердой цене согласно разверстке. Разверстку хлеба в количестве 772 млн. пудов предполагалось произвести подворно. Но в результате неудовлетворительного учета и сопротивления помещиков и кулаков разверстка ощутительных результатов не дала. Введение принудительной поставки привело к тому, что помещики, кулаки и спекулянты еще глубже запрятали свои продовольственные запасы, а расстройство работы транспорта делало невозможной доставку заготовленного хлеба в города и на фронты.

В связи с ухудшением заготовки хлеба подвоз продовольственных грузов для армии (без Кавказского фронта) уменьшался. В октябре 1916 г. армия недополучила 45% продовольственных грузов, в ноябре — 46,3%, в декабре — 67,1%, в январе 1917 г. — 50,4%, в феврале — 57,7%.

Большая часть заготовленного хлеба направлялась в армию, на фронты, которые в конце января 1917 г. «располагали запасами на 18–30 дней. Наряды же для Петрограда, Москвы и внутренних районов выполнялись [203] лишь в десяти и менее процентах»{148}. В течение января — февраля 1917 г. гражданское население получило продовольствия всего около 25% планового назначения.

Обострение продовольственного кризиса в 1916 г. и в начале 1917 г. было вызвано в основном не абсолютным недостатком продовольствия, а неспособностью царского правительства организовать дело снабжения, усилившимся нарушением работы транспорта, расстройством денежного обращения, ростом цен и разгулом спекуляции.


   97.0.4692.9997.0.4692.99
Последние действия над темой
1 22 23 24 25 26 27 28

в начало страницы | новое
 
Поиск
Настройки
Твиттер сайта
Статистика
Рейтинг@Mail.ru