Национальный вопрос и национализм в СССР

сел после работы по наводке кщееша почитать мемуары Адреса и даты — Журнальный зал
и удивился, как много в именно той, элитной, среде уже было национализма со стороны "национальных элит"(тм)..
И как смиренно на это смотрели сами русские (ну или славяне, - как понимаю, такого разделения автор еще не видела)
И сам характер высказываний - "этим русским дуракам" наряду с требованиями давать больше денег на "национальное развитие" - что-то сильно наводит на мысль, что давали слишком много. Что не стоило вообще делать этого: как угодно выделять и спонсировать. И тем более, насильно насаждать национальные кадры.
В Римской империи не было моды насаждать обязательно национальные кадры (скорее было наоборот, как и в последующих германской, британской, т.д.), и были жесткие наказания за предательство, потому и прожила она так долго.

Ну и это
"Широкая известность “в узких кругах” ценилась дороже, чем “всенародное признание”. "
, когда "интеллигенция"(тм) замыкается на самой себе, начинает ценить только работающих на престиж внутри себя, образовывая некий замкнутый круг "кукушка хвалит петуха за то что хвалит он кукушку".. чем-то напоминает и сегодняшний мир гламура, где какие-то черти грызутся, плюются, трахаются, скандалят, а у тебя, если случайно услышишь, единственная мысль - "кто все эти люди и нахрена мне о них рассказывают?"
- неприятное чувство.. Равно как и восхваление "покаяния" и всего вокруг него..

Таривердиев:

Но мама меня не отпускала. Она настояла на том, чтобы я был поближе, и я поступил в Ереванскую консерваторию. Там мне было трудно. Меня приняли плохо — я считался армянином второго сорта, не ереванским, плохо говорил по-армянски, писал как бы не армянскую музыку. Тогда был всплеск национального самосознания. Кстати, не только в Армении. Но в Тбилиси, так как я не был грузином, не имело значения, какую музыку я пишу. А здесь мне впервые пришлось задуматься о том, кто же я такой, к какой национальности принадлежу.

В школьные годы мы не имели понятия, кто есть кто, кто из нас русский, кто грузин, кто еврей. Конечно, я знал, что я армянин. Но моя мать была из богатой тбилисской семьи, которую в городе хорошо знали, отец родился в Карабахе и позже переехал в Тифлис. И никого это не интересовало. Это не служило препятствием к дружбе, общению... Даже шпана у нас была интернациональной. Город делился как бы на две части. По правую сторону реки — Сололаки, где я жил. По другую сторону реки, там, где Плехановский проспект, — это уже другая часть. Так вот была знаменитая плехановская шпана. Предводителем плехановской шпаны был Володя Бураковский — ныне знаменитый кардиохирург, академик. Кстати, вместе с другим будущим академиком — Женей Примаковым".

 

"Предательство, которому нет прощения". Как Хрущев амнистировал 100 тыс. бандеровцев

Вы слышали о том, что сентябре 1955 были амнистированы десятки тысяч членов ОУН-УПА, сидевших в лагерях или живших в эмиграции после войны? Инициатива принадлежала Хрущеву, но в Политбюро решение споров не вызвало, против не высказался никто.

Зачем Хрущев это сделал?
Тут все просто. Жажда власти, неумение видеть наперед и местечковое мышление – не общесоюзными интересами, а интересами отдельной республики (УССР).

Это как если бы Сталин нарочито подчеркивал свое грузинское происхождение и использовал свое положение для защиты интересов Грузинской ССР.

Вот такой букет и принес нам десталинизицию – необдуманную, проводившуюся в угоду отдельной республики и по принципу: "Лес рубят, а щепки летят" – со всеми вытекающими.

Что касается "дальновидности", то, как пишут исследователи хрущевской оттепели:

Никита Сергеевич всерьез считал, что амнистией и "отменой Сталина" он обеспечит такой успех социализма, что все бывшие враги советской власти перекуются.

И как? Перековались? Нет. Только ушли в легальное подполье, чему способствовали, как сам Хрущев, так и многие его соратники, как тот же первый секретарь Киевского обкома Петр Шелест – националист, хорошо замаскировавшийся под коммуниста.

Отравление Советской Украины

По факту на Украину после 55-го вернулось около 100 тысяч бывших участников ОУН-УПА. Те, что возвратились из-за границы были уже частично завербованы западными спецслужбами. Действительно ли «раскаялись и перековались» амнистированные заключенные, естественно, никто не проверял. С них были сняты все судимости и поражение в правах.

Не все осели на Львовщине, откуда происходили – как минимум, половина расселилась по центральным и южным областям республики. Что же касается Львовской области, там власть бандеровцев – тайная и явная – постепенно стала доминирующей. Секретарь украинской компартии Подгорнов писал докладные, приводя такие примеры:

В селе *** вернувшийся из мест заключения член ОУН Цвих побил колхозного бригадира, говоря: «Вы сажали в тюрьмы наших национальных героев, всех вас ликвидируем, вместе с семьями»

Кум, брат, сват…

Вышел по амнистии и последний главарь ОУН-УПА Василь Кук. Ему нашли теплое местечко в историческом архиве и, по слухам, туда захаживала тишком вся украинская политическая элита. При СССР за Куком присматривал КГБ, но это не мешало ему почти открыто «вразумлять» своих единомышленников:

Нужно менять тактику. Изображать добропорядочных советских людей, внедряться в органы власти, в образование и воспитывать новое поколение в духе наших национальных ценностей
Формально чистые перед законом националисты стали проникать в партийные и государственные структуры. И чем больше их там собиралось, тем труднее стало попадать в них людям с иными ценностями. Ходил такой противный анекдот:

Один брат, ветеран, Герой Советского Союза, спрашивает при встрече другого – амнистированного бойца УПА: «Как же так, я столько лет простой тракторист, а ты только из лагеря вернулся, а уже в райкоме партии работаешь?». А тот отвечает: «Ну, у тебя же по анкете брат – бандеровец, а у меня – Герой!»

Зарубежные исследователи утверждают, что к середине 70-х около трети «украинских националистов» (читай, бывших бандеровцев) и их родственников работали в органах партийной и советской власти.

«Маланчуковщина»

Понятно, что в таких условиях любые попытки «снизу» повлиять на ситуацию были обречены на провал. В 1965 секретарь Львовского обкома партии Валентин Маланчук – сын человека, которого «украинские патриоты» зверски замучили в конце войны – пишет Брежневу докладную о назначении бывших участников бандформирований на ответственные должности. Москва поручила «разобраться с проблемой» тем, кто ее и создал…

Маланчука в республике начинают травить. Шелест специально создает комиссию, которая должна найти нарушения в его работе. Разумеется, нашли, с должности сняли. Потом понижали все дальше, до завкафедрой Киевского политеха, обвиняли во всех смертных грехах, даже термин придумали «маланчуковщина». Человек умер, не дожив до 60 лет….

«Онижедети»

Совсем другое отношение было «к своим». Будущий первый президент «Незалежной» Виктор Кравчук начинал, как комсомольский лидер. Раз, правда обмолвился, что:

В детстве носил в лес продукты для повстанцев

Этот факт никогда не ставили ему в вину, даже при СССР. Но фокус в том, что он был не просто крестьянским мальчиком, вынужденным помогать лесным бандитам, а членом юношеской организации украинских националистов «Сотня отважных юношей» (была и «Сотня отважных девушек»). Об этом писал в своей книге бывший контрразведчик Ю.Тараскин, воевавший с ОУН-УПА уже после войны:

Ох, как мы этих «юношей» не любили…. Случалось, окружим банду, которая ликвидировала наших людей, а они сразу руки вверх и орут: «Мы дети!» А «девушки» – такие же как парни, даже хуже. Они на наших пленных отрабатывали приемы санитарной помощи: сломают руку или ногу и шины учатся накладывать… Или раны наносили специально, чтобы учиться военно-полевой хирургии.

Сегодня «бомба замедленного действия» взорвалась… И мы с изумлением задаем себе вопрос: «Как же так произошло?» А чему удивляться – ведь этот путь начался более 60 лет назад…