«Научные исследования во Франции убили». Таков был лейтмотив круглого стола, организованного газетой «Юмантие», по вопросу сегодняшнего положения в этой сфере. Французские исследователи получают на 45% меньше, чем их западноевропейские коллеги. При этом всё время учёных уходит на поиск финансирования и участия в конкурсах типа «расскажи о своём научном проекте за три минуты». В результате приоритет отдаётся краткосрочным программам. А о неудачах, которые могут случиться в научных исследованиях, даже нельзя помыслить.
Валери Миньон: С 2014 г. доля расходов на R&D (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) – прим. ред.) в ВВП во Франции постоянно сокращается. К 2018 г. она снизилась до 2,2 %. Этот показатель не только гораздо ниже цели в 3 %, установленной Европейским союзом (ЕС) в рамках стратегии «Европа 2020». Он, вдобавок, отстаёт и от среднего уровня стран ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития). Среди стран ЕС Франция занимает по доле R&D седьмое место и на мировом уровне. Таким образом она сильно отстаёт от Южной Кореи, Израиля и Японии.
Финансирование научных исследований со стороны государства и бизнеса (очень) низкое. Отчасти поэтому Франция утратила прежние позиции в области науки на международной арене. Стоит отметить, что автономизация университетов привела к серьёзным финансовым трудностям для многих из них. Каждый год ректоры останавливают исследовательскую деятельность ряда университетов из-за отрицательных финансовых результатов в течение двух лет подряд. Чтобы не накапливать убытки, они вынуждены отказываться от некоторых проектов, приостанавливать набор сотрудников и сокращать бюджеты на научные исследования. В последние 15 лет сокращают преподавателей и научных сотрудников. Поэтому не хватает человеческих ресурсов. Следовательно, усугубляется сложная ситуация, вызванную недостаточным финансированием. В итоге динамика научных исследований во Франции замедляется.
Филипп Юнеман: Для проведения исследований нужно время. А сегодня научные работники вынуждены срочно публиковаться. Ведь они конкурируют между собой, группами, университетами и, наконец, государствами. В этой конкурентной борьбе все оценки сводятся к количеству публикаций и индексу цитируемости. Между тем, фундаментальные научные исследования требуют некоторой свободы для изучения возможностей. При этом всегда есть риск неудачи.
Сегодня излишнее принуждение к конкуренции проявляется в бесконечной обязанности составлять исследовательские проекты, чтобы получить должность или обойти другие лаборатории в гонке за финансированием. Но это сводит научный поиск к исключительно технологическому поиску и развитию. Поэтому думать приходится только о конкретном этапе, узко целенаправленном и краткосрочном результате.
Вот уже пятнадцать лет как эта перемена обусловлена неолиберальным переходом от регулярного финансирования лабораторий к полностью эпизодическому финансированию отдельных исследований в соответствии с темами заранее выбранных проектов. К тому же есть практика так называемого «пожизненного контракта» (tenure track) для «выдающихся учёных». Также недавно приняли закон LRP (закон о планировании научных исследований на период с 2021 по 2030 гг. – прим. ред.). Эти меры разрушают постоянный статус «преподаватель-исследователь» во Франции. А ведь именно он обеспечивал возможность проведения долгосрочного научного исследования с негарантированным результатом. На смену объединениям исследователей в лабораториях придут группы более или менее зависимых от работодателя научных сотрудников. Руководить ими будут «выдающихся учёные», «главные исследователей» (principal investigators), курирующие гигантские проекты. А сами научные сотрудники станут «менеджерами в сфере науки». Они будут постоянно заниматься поиском новых проектов, чтобы сохранить свои рабочие места.
Наблюдения и моделирование показывают, что при таком подходе наука утрачивает исследовательский потенциал. Поскольку в ней, как при допинге в спорте, стремительно размножаются порочные практики (фальсификации данных и плагиат). Разумеется, это отрицательно сказывается на достоверности полученных результатов. Из-за своей недальновидной политики в этой сфере у Франции нет средств для проведения качественных фундаментальных научных исследований. Иными словами, нет хоть какой-то альтернативы суперпроекту R&D. Подачка учёным (в соответствии с законом LPR) в этой ситуации ничего не изменит.
Филипп Юнеман: Принуждение к конкуренции затрудняет научному сотруднику начало карьеры. Он должен быстро сделать публикации, метаться от проекта к проекту в соответствии с темой своих научных исследований. А это не всегда связано между собой. В любом неолиберальном обществе приспособляемость и способность адаптироваться становятся достоинством. А научная честность уступает место обучению коммуникации или селф-брендингу (self-branding – создание личного бренда) и даже конкурсу MT180 («Моя диссертация за 180 секунд»: в этом конкурсе каждый докторант должен в течение трёх минут убедительно изложить суть своего исследовательского проекта – прим. ред.).
В результате молодые учёные видят, как их научные идеалы разрушаются на практике. Это проявляется в низкой оплате. А также в том, что до 35 лет они должны быть готовы к постоянным переездам по всему миру без особой надежды найти себе стабильную работу по специальности. А если они наконец её всё-таки находят, то им приходится довольствоваться низкими доходами. Вдобавок их энергия уходит на поиск финансирования проектов вместо того, чтобы заниматься научной деятельностью.
Жан-Клод Вейль: Стать научным сотрудником действительно трудно. И в этом нет ничего удивительного. Отбор осуществляется на конкурсной основе. А пройти по конкурсу очень сложно. Ведь претенденты должны опубликовать ряд серьёзных статей в международных научных журналах. Работа в науке требует огромной самоотверженности. Поэтому успешно заниматься научными исследованиями могут только самые мотивированные люди. Речь не идёт об «избранных», как раз напротив. Дело в том, что самые крупные учёные часто приходят в науку путями, скажем так, необычными. Но как только известного учёного берут на работу, то делают всё, чтобы облегчить ему деятельность и предоставить финансовые средства для реализации его идей. Поэтому наши молодые учёные тратят слишком много времени на выполнение административных задач и поиск денег.
Филипп Юнеман: Прежде всего необходимо сократить долю научных исследований в рамках проектной деятельности и увеличить регулярное финансирование. А значит, ограничить конкуренцию, основанную на количестве научных публикаций, делать ставку на качество. Например, при прохождении конкурса или повышении статуса анализировать содержание опубликованных статей претендентов, а не подсчитывать их индекс цитирования. Эти требования содержатся в декларации DORA. С ней согласны все: и CNRS, и университеты. Но только теоретически. Поскольку всеобщая конкуренция навязывает свои правила. Нужно покончить с диктатурой библиометрии и коммуникативной логики как «ответа на социальные вызовы». Ведь всё вышеперечисленное толкает науку в плен к промышленникам и частным инвесторам. Давайте вернёмся в университетские «башни из слоновой кости».
Несмотря на развитие технологий, научных открытий становится все меньше. Этому можно найти несколько объяснений. Во-первых, глобальное старение населения. Во-вторых, научное пространство фрагментируется и слабеют механизмы координации между дисциплинами. В-третьих, бюрократизация и превращение науки в инструмент, который приносит пользу обществу.
Кроме этого, продолжается кризис воспроизводимости, который характеризуется невозможностью повторения многих научных открытий.
Metascience could rescue the ‘replication crisis’ - Nature
Independent replication of studies before publication may reveal sources of unreliable results, says Jonathan W. Schooler. // www.nature.com
- Для войны нужны три вещи: деньги, деньги, и еще раз деньги
Один из законов Паркинсона посвящен как раз вопросу, кто должен принимать решения в науке.
«Если одна развитая страна отстает от другой в области науки, это, как правило, случается тогда, когда само правительство решает, что открывать ученым. Иными словами, когда слишком много денег тратится на конкретные проекты и слишком мало на науку как таковую».
В начале тридцатых годов минувшего столетия немало было сломано копий в спорах об абсолютной бесперспективности ядерной физики. В самом деле, около двадцати лет никакого толка от нее не было. Ну а что было дальше, мы уже знаем…